- Минальд, что же ты наделала!
- Я долго думала, Реан. Мне было страшно, не скрою. Но теперь я так рада, что приняла правильное решение!
- Минальд, но ведь это уже не ты... Не та Минальд, которую я знал.
- И что же? Зато теперь моя жизнь как сладкая конфета. Что здесь дурного?
- Ты же сама говорила, что это страшно...
- Да, я боялась. По глупости. Оказалось, нечего было и бояться! Ах как я рада, что переступила через тот страх.
- Разве это ты говоришь? Песня эгейн говорит в тебе...
- Я нашла невероятное наслаждение, каеф. Чего желаю и тебе.
- И ты ничего не утратила?
- Что? Способность страдать? Так это великое благо, избавиться наконец от этой способности.
- Что-то во всем этом не то... Будто не узнаю тебя.
- Мы, счастливчики, люди нового века. Присоединяйся к нам и весь мир станет как одно.
- Ты еще любишь меня, Минальд?
- Я желаю тебе добра. Хочу чтобы и ты наслаждался как я.
- Даже твой голос изменился.
- Да. Я стала другой. И очень этому рада.
- Но... ты просто заколдована.
- И что? Это плохо? Не хочу чтобы меня расколдовали. О, я будто сплю и вижу приятный сон. Не буди меня.
- А если есть способ? Расколдовать тебя хоть на миг, а потом, если захочешь, снова станешь счастливицей.
- Зачем?
- Чтобы подумать еще раз. Чтобы сравнить...
- Нечего и сравнивать! Я уверена что выберу это снова.
- Я найду Аларкади! Пусть скажет как расколдовать тебя, если знает...
- Нет, Реан, не делай этого. Хочешь решить за меня?
- Нет, это и невозможно. Хочу хоть на миг увидеть тебя прежней. Потом, если захочешь, снова станешь счастливицей.
- Как хочешь. Ты можешь это делать. Но я останусь счастливицей навсегда, так и знай.
Почему так горько от этих слов? Будто она умерла. Прежней Минальд больше нет. Реан смотрел на такой знакомый профиль, а внутри там уже кто-то другой. Его Минальд украли, растворили в этой проклятой песне эгейн... а может он просто злой человек? Она говорит что ей хорошо. Чего еще надо? Да, изменилась. И кажется теперь бесконечно чужой. А может... это просто ревность? Он ревнует ее к этой песне эгейн, к этому неведомому ему наслаждению. О, нет, тут что-то другое. Нечто неуловимое ускользнуло и теперь Минальд больше не Минальд. Он бы все отдал за то чтобы, увидеть ее снова! Её, а не эту равнодушную довольную куклу.
- Я поеду искать Аларкади. Первым делом нужно туда, откуда все началось. Это деревня соседняя с деревней Ойкен. Вы не подскажете точней, Исанира?
- Это деревня Лийбо. Там уже все счастливчики, говорят. Проезжаешь деревню Ойкен и дорога сворачивает налево. Просто едь по дороге и окажешься там. И... удачи тебе, Реан.
- Спасибо, Исанира.

До деревни Ойкен не так и близко, еще дальше до Лийбо. Были сумерки, когда Реан добрался туда. Молодая девушка несла воду от колодца, смотрела в землю и кошачья улыбка, как у всех счастливчиков, цвела как плесень на ее лице.
- Давай помогу, - Реан спешился.
Девушка подняла на него глаза... улыбка превратилась в гримасу отвращения и возмущения.
- Ты изувер! Изувер в деревне! Чего ты пришел сюда?
- Почему изувер?
- Ты не счастливчик. У тебя нет нашей улыбки. Ты мучаешься сам и хочешь чтобы другие тоже мучались. Изувер. Тебе не место здесь.
- Я же не делаю ничего дурного.
- Мы не хотим вас, угрюмых, видеть. У нас все в деревне счастливчики, все улыбаются. Одна только старуха Гримс отказалась. Изуверка. Мы заставили ее переселиться в заброшенный дом у леса. Хочешь тут с кем-то поболтать так езжай к ней. Здесь никто разговаривать с тобой не будет.
- Спасибо, девушка!
- Убирайся, изувер.

Реан подъехал к ветхому деревяному дому, стены покосились и крыша поросла мхом, во дворе бегало несколько кур. Постучал в дверь. Тишина. Постучал еще раз.
- Кто там? - спросил старческий голос.
- Бабушка Гримс, можно к Вам? Нужно поговорить.
- О чем поговорить? Вы меня выселили в этот дом, оставьте меня в покое.
- Нет, я не здешний, я не счастливчик.
- Не счастливчик? Заходи тогда, давно не видела человеческого лица.
Реан вошел в избушку. На печи сидела пухленькая кругленькая старушка.
- Бабушка Гримс, я знаю кто всё это сделал. Это маг Аларкади, он хотел сделать всех счастливыми... что вышло мы знаем.
- Видела я этого мага. Он давно поселился в лесу, в избушке покойного лесника, лет десять тому назад. Иногда в деревню захаживал - кому будущее предскажет, с кого хворь снимет. Все рассказывал что скоро все счастливыми станут. Потом перестал появляться в деревне, все и забыли о нем. А потом началось это. Может он и сейчас там живет, не знаю. Стара я, далеко в лес не хожу, а эти, новые, разве они расскажут?
- Как найти-то избушку эту?
- Да просто. Езжай по лесной дороге, она свернет у оврага. А ты в другую сторону едь. Там бурелом, но конь проберется. Вот в конце оврага и увидишь избушку... а зачем тебе маг-то?
- Жена моя счастливицей стала... хочу чтобы он расколдовал ее!

- Красота вредна? Не бредишь ли ты, Аларкади?
- Нет, это не бред. Я считаю что человек рожден, чтобы наслаждаться. Красота же не просто лишняя, она отвлекает человека от наслаждений.
- Разве нельзя наслаждаться красотой? Это высокая радость.
- Вот это ваше высокое и есть причина всех бед! Высокая красота... воинственна. Она не терпит рядом с собою ничего низкого, грязненького... ты знаешь, грязненькое дает наслаждение. Эта ваша красота просто преграда на пути к наслаждению. Следовательно, она зло. Но не только поэтому! Высокую красоту люди начинают защищать... они держатся за нее своими ручонками. И попробуй посягни! На тебя сразу же изольют целые ведра злости. Не трожь, говорят. Не лапай... не дыши на нее. Это что-то святое. Это причина неприятия людей друг другом... высоко летать хотят. Нужно ниже, ниже. Чтобы все принимали друг друга, одобряли. Без вашего ворчания, без ваших ограничений, без презрения, без фыркания. Ваше высокое заставляет фыркать. Оно вносит разделение между людьми. Летали бы вы пониже, что ли. Ты знаешь, грязненькое это хорошо, оно совсем не воинственно, в этом его прелесть. Грязненькие люди принимают друг друга, они сообщники в своем низком. Низкое объединяет, а высокое разделяет. Спуститесь же! Поймите что высокое преступно.
- Мне страшно слушать тебя, маг. Ты говорил что управляешь пустотой, но сейчас мне кажется, что все наоборот. Это пустота управляет тобой! Я будто в бездну заглядываю, слушая твои слова.
- А ты их послушай, послушай и подумай. Все, что вы считаете красивым, лишь ограничивает вас! Вы рабы. Вот, например, красивой вы считаете верность. И давите свои желания, не даете им даже головы поднять... чем провинились бедные желания? За что вы издеваетесь так над ними? Неужели нужно быть привязанным к одной женщине как пес к будке? Вы говорите о красоте и ради нее лишаете себя чего-то. Не даете себе двигаться свободно, по волнам ваших желаний... это рабство. Ты боишься  делать то, что ты хочешь. Боязнь потерять ее... эту вашу высокую красоту. Ведь ты боишься, значит ты раб.
- Ты предлагаешь стать рабом желаний?
- Разве человек живет не ради того, чтобы удовлетворять свои желания?
- Желания могут быть разными. Если я хочу защитить кого-то от зла - это доброе желание. Если я хочу помочь кому -то это доброе желание...
- Зачем ты разделяешь их на злые и добрые? Снова ваше высокое производит разделение? Исполняй их все!
- Просто есть вещи, которые я не хочу делать.
- Высоко летать хочешь, да? Чем выше летаешь, тем больней потом разобьешься. Лучше найди себе низенькое и успокойся, в нем наслаждаясь. Не будь так высокопарен. Прими наслаждение как единственно верный путь.
- Стать котом? Менестрель-счастливчик сказал, что теперь он кот.
- Да! Именно так! Стань просто котом, миленьким мирным котиком, которому нужен лишь повод помурчать и ничего более.
- Будь ты проклят, маг...
- Вот видишь, вот твое высокое, которое ты начал защищать,  делает тебя злым, ты уже и проклинаешь меня.
- Будь ты проклят.
- Я ищу мира, а ты войны. Когда ты отказываешь своим желаниям, ты ведешь войну против них. А война - это плохо. Наслаждайся, а не воюй!
- Душа воюет с низкими желаниями потому, что стремится к Свету!
- Так не стремись к Свету.
- И стать маленьким мирным котиком? Я прокляну тебя еще раз, маг.
- Ах, ах, Реан, как ты высокопарен. Ты смешон, ты знаешь об этом?
- Мне все равно, как я выгляжу в твоих глазах.
- Ты еще и преступник. Вот кто ты? Воин. Что есть воин? Это убийца. Ты убийца, Реан.
- Я защищаю людей от морских разбойников!
- Высокие слова и ничего более. Ты стал воином просто потому, что тебе нравится убивать. Почему ты не нанялся в подмастерья к портному? Портные тоже нужны людям. Но ты выбрал меч. Просто потому, что тебе хочется убивать, а все слова о защите людей лишь прикрытие для твоего желания. А ты думал ты высок? Нет, ты тоже низенький. Но отвратителен ты тем, что свое низенькое ты прячешь за высоким. Ты лицемер, Реан.
- Знаешь, я не буду спорить с тобой. Мне действительно хочется убивать тех, кто приходит, чтобы грабить, насиловать, уводить в рабство и жечь дома. И я радуюсь, когда мой меч поражает врага.
- Ты зол.
- Считай как тебе угодно.
- Послушай песню эгейн и стань мирным.
- Я не за тем пришел, чтобы ты уговаривал меня послушать их песню. Птицы ирих каждый день меня уговаривают. Я пришел для того, чтобы ты расколдовал мою жену! Она стала счастливицей, я хочу вернуть ее.
- Она так захотела. Расколдовать ее - это насилие над ней. Ты считаешь, что ты вправе так делать, Реан?
- Она сможет стать счастливицей снова. Я просто хочу дать ей шанс.
- Шанс на что? На то, чтобы жить страдая?
- Может быть. Теперь она может сравнить и я хочу, чтобы она сделала выбор уже точно зная между чем и чем.
- А если я не захочу тебе помогать? Я стремлюсь к тому, чтобы все люди стали счастливчиками. Почему я должен возвращать кого-нибудь в прежнее состояние?
- Помоги просто так, без причин.
- А я не хочу. Угрожать ты мне не сможешь, так как я призрак. Что будешь делать, Реан?
- Не знаю. Расколдуй ее или расскажи как.
- Ради чего я бы стал делать это?
- Ради нашей прежней дружбы.
- Красота, дружба, любовь, Свет... все эти слова для меня ничего не значат.
- Шамзы боятся дыхания Иэл. У меня есть скляночка с ее дыханием. Может, опробуем ее на твоем кристалле?
- Ты повредишь кристалл! Хотя это ничего не изменит. Эгейны уже запели и если кристалл исчезнет, они не замолкнут. Тебе нечем надавить на меня, Реан.
- Тода я испробую склянку на самом тебе.
- Догадлив. Таки нашел уязвимое место. Ну хорошо. Я расскажу тебе как расколдовать ее.

Реан скоро нашел таверну "Гальвайс и сын", напротив нее стоял скромный одноэтажный дом, к черной двери была прибита медная ручка с кольцом, украшенным головой совы. Реан постучал кольцом по двери. Прошло совсем немного времени и дверь отворилась, высокая черноволосая женщина выглянула в проем.
- Вам кого?
- Ээ... Здравствуйте, Вы хозяйка дома? Мне только спросить кое-что.
- Да, я. Проходите в коридор.
- Мне сказали вы купили этот дом у племянника мага.
- Ну, купили.
- Понимаете, я ищу его. У него есть одна вещь, которая может спасти мою жену.
- Она заболела?
- Можно сказать и так. Скажите, тот у кого вы купили дом, он не мог случайно оставить чего-то здесь?
- Нет-нет, это никак. Мы не терпим никаких таких магических штучек,  да и он хотел забрать все вещи его дяди. Мы с ним вместе проверяли нет ли здесь тайников.
- Вы видели светящееся перо? Он забрал его?
- Вещи были уже упакованы, когда мы пришли смотреть дом, но перо... да, оно было. Он держал его в руках и не расставался с ним. Это и есть та вещь, которую вы ищете?
- Да.
- Уж не знаю даст ли он его Вам.
- Мне бы найти его. Как его звали, как он выглядел?
- Имя его не припомню.. то ли Арери, то ли Авери а, быть может, Магери. Выглядел он обычно, среднего роста, русые волосы, небольшая бородка. Ничего особенного, разве что шрам пересекающий бровь. Он из Пограны, туда он уехал.
- Да, я знаю. Вы себе не представляете как Вы помогли, теперь я хоть знаю кого искать.

Лил дождь, шумный, противный. Крупные холодные капли летели и летели с неба уже третий день не переставая. Реан вымок весь, вымокла лошадь, вымок, наверное, даже желудок лошади, когда Реан достиг земель Пограны.  Засеянные поля тонули в дожде, на горизонте слева виднелся лес, тяжелые бесцвентные тучи нависали над ним. Скорей бы встретить какое-нибудь жилище, высушить одежду и согреться. Грустные подсолнухи покачивались на ветру и от них веяло какой-то безнадежностью. Наконец дождь прекратился, быстро разошлись тучи и засияло солнце. Вдали показалась мельница, медленно поворачивались ее руки-крылья. А там, за мельницей, виднелись белые низенькие домики под соломенными крышами - деревня.
Реан постучался в первый же дом. Ему открыл старик - носатый и сутулый, его светло-голубые глаза казались слепыми.
- Кто там? Что надо?
- Пустите путника обогреться?
- А? Да? Заходи давай.
- Спасибо.
Внутри было прибрано и светло, вышитая красными нитками скатерть лежала на огромном столе. За ткацким станком сидела старая женщина, щурилась, поправляла тонкие как паутина волосы. Обернулась:
- Здравствуй, гость.
- Здравствуйте.
- Мокрый ты совсем, - сказал старик, - я тебе свою рубаху дам и штаны, одежду твою на печи просушим.
Из сундука старик достал вышитую рубаху, холщовые штаны и тканый пояс. Реан надел все это.
- Ты чужестранец, да? - спросил старик.
- Да. Я из страны что за морем, из Аммара. Но долго жил в Сианне.
- Сианна это хорошо, но не подпоясывайся так! Так подпоясываются в Аррилии. Тебе не стоит делать этого здесь, чужеземец.
- Это важно? Хорошо, сейчас сделаю по-другому.
Старик вертел в руках меч Реана:
- Знак Таэлина! Что-то много в тебе аррилийского, путник... уж не шпион ли ты?
- Да ладно тебе, Кайзунь, - сказала старушка, - откуда здесь соглядатаи Аэбрина, им нет дела до нашей маленькой деревушки.
- Но таэлинский меч...
- Этих таэлинских мечей везде полно, проклятые полуорки лучшие оружейники.
- Да, Хинна, ты права. Но я привык к осторожности. Скажи, путник... кстати как зовут тебя?
- Реан.
- Скажи, Реан, вот как ты относишься к Тионорду?
- К кому?
- Только не говори, что ты не знаешь кто это! Все знают кто это.
- Так кто же? Я не знаю.
- Все знают и ты должен знать.
- Тионорд... вроде такое имя слышал, но я не помню кто это.
- Чем ты там в Сианне занимался? В лесу сидел? Тионорд хочет захватить Альянс Королевств.
- В Сианне я охранял берега от морских разбойников, а чтобы кто-то хотел захватить королевства - не слышал.
- Беспечны вы там.
- Так кто этот Тионорд?
- Кто-кто... падлюка он! Вот он кто. Это правитель Аррилии. Сидит на своем серебрянном троне в Аэбрине, проклятом белом городе. И только и думает как завоевать всех... полуорк. Они все такие.

Рано утром Реан отправился в путь. Он расспросил у стариков как добраться до Ивека. "Едь пока по этой дороге, а потом у людей спрашивай. Так и доедешь", - сказала Хинна. Черные быстрые ласточки мелькали в небе над головой, поле подсолнухов казалось бескрайним, смыкалось у горизонта с небом. Желтые подсолнухи и голубое небо - это было похоже то ли на рай, то ли на пустыню.
К полудню, проехав еще две деревни, Реан приехал в небольшой городок. Невысокие двух и трехэтажные дома тонули в зелени деревьев. Хорошо бы пообедать.
- Вы не подскажете где здесь таверна? - спросил Реан у полного мужчины, что шел по улице.
- Таверна? Чужак, откуда ты к нам приехал? Это Пограна, здесь нет таверн. Нам не нужны таверны, потому что нам не нужны чужаки.
- Ну а пообедать здесь где-то можно?
- Купи себе пирог на рынке и обедай, - махнул рукой мужчина.
- А рынок где?
- Сам найдешь.
Ориентируясь на башню ратуши, которую, с ее часами, было видно отовсюду, Реан выбрался к центру города. Вот и рынок. Сушеная рыба, колбаса, слоистое, с мясными прожилками сало, разнообразные сыры, мед, ягоды, орехи - чего только не было тут. Реан купил небольшое кольцо ароматной, пахнущей чесноком колбасы, и мягкую свежую лепешку и пристроился поесть около пустого прилавка. Желтая птичка ирих, подергивая хвостиком, прыгала по земле.
"Любите Пограну, как небо любите. От черных орков Аррилии ее защитите" - застрекотала птица. "Тиран Тионорд напасть готов, готов порубить много голов. Пограна, бедная Пограна, только вырвалась ты из лап Аррилии, как снова орды полуорков жаждут поработить тебя. Они осадят наши города и заморят их жителей голодом. Истощенные трупы будут валяться на улицах. Черные мухи слетятся на трупы, смерть, смерть несет погранам Тионорд." "Погране любят волю, не сделать их рабами, не сделать их рабами никогда" - прочирикала вторая птица, которая подлетела только что. "Погране древнейший великий народ, особая кровь течет в его жилах. Мудрость погран маяком освещает века. Погране приручили огонь и усмирили коня. Погране самый мирный народ. Смерть полуоркам и смерть чужакам." Реан почувствовал себя как-то неуютно. "Пограна страна живая, народ Пограны питается от груди ее. Родная Пограна, взрастившая самый великий народ, слава, слава тебе. Мы души отдадим за твою свободу. Ты превыше всего, о, Пограна." Подлетела третья птичка: "Я так, я так ее люблю эту Пограну, что прокляну ради нее Святой Свет." Реану стало совсем неуютно.
- Скажите, - обратился он к одной из торговок, - а вы верите в Свет?
- Верим в Свет и в Пограну, - насупившись ответила торговка, - иди себе своей дорогой, не приставай с расспросами.
Послышался какой-то шум. Двое солдат тащили упирающегося человека через рынок.
- Отпустите! Я ничего не сделал! - кричал он.
- Иди, иди. В темнице уже готово для тебя место, - говорили солдаты, подгоняя его пинками.
- Я всего лишь спел песню! Я не преступник!
- Ты спел аррилийскую песню, это преступление, а ты изменник.
- Ишь какой! - вскричала одна из торговок, - Аррилийцы хотят убить всех нас, а он их песни поет. На кол его!
- На кол! - вторила ей другая.
Подросток подбежал к менестрелю и ударил его ногой, какая-то женщина плюнула ему в лицо.
- Это была погранская песня! Погранская! - кричал менестрель.
- Не ври, - дал ему подзатыльник солдат.
Реан заметил, что часть людей смотрит на менестреля с гневом и презрением, а часть отводит глаза, будто не желая видеть происходящее.
- Скоты! Вы запрещаете все песни! - крикнул кто-то в толпе. Один из солдат метнулся было за ним, но человек быстро убежал.
Еще некоторое время после того, как солдаты и менестрель скрылись, рынок тихо, осуждающе гудел. Говорили о шпионах, лазутчиках Аэбрина, о том, что они повсюду. Об аррилийских песнях, которые могут убить в человеке погранский дух, околдовать его, превратить в предателя Пограны. "Сжигать таких менестрелей на площади, темница слишком мягкое наказание для них. Аррилийской отраве нужно протвостоять жестоко, иначе Пограны просто не станет." - говорил какой-то человек с горящим взором и длинными усами. "Когда же эти аррилийцы отстанут от нас!" - сокрушалась миловидная женщина среднего возраста. "Предатели. Их много. Всех их нужно переловить." - говорил еще кто-то.
Вдруг чистый высокий голос прорезал гудение толпы будто птица, что крылом прорезает небо. Голос пел о небесной родине, откуда пришли все души, о тоске по ней, пел о Свете, в котором нет никакой тьмы, пел о любви, которая делает одного человека драгоценным для другого. Реан знал эту песню, она называлась "Молитва Свету", ее пели в Сианне, с немного другими словами ее пели в Аммаре, слышал он ее и в Аркавии. "Аррилийская песня!" - завопила какая-то старуха. "Ищи где поют! Ищи!". Люди забегали, оглядывались, смотрели туда и сюда. Звук шел с ратуши. На крыше стояла тоненькая девушка в белом платье и пела. Вот толпа окружила ратушу. "Заткнись!" - кричали. "Убьем! Аррилийская сучка! На нас не подействует твоя колдовская песня!" Выламывали дверь ратуши, несколько человек бросились наверх. Толпа орала и хрипела, но не могла заглушить звуков песни. Рядом с Реаном остановилась женщина. Он увидел, что по ее лицу текут слезы. "Они запрещают все песни" - прошептала она очень тихо, но Реан услышал.
Тем временем четверо мужчин уже поднялись на крышу. Вот они, пошатываясь, поднимаются к верху, а девушка будто не видит их, стоит и поет. Один из мужчин положил руку ей на плечо, только тут она как бы проснулась. Замолкла. Посмотрела на него. Как белый взрыв за  спиной у нее раскрылись огромные крылья и она взмыла в небо, продолжив петь.
- Иэл! Это сама Иэл! - закричал кто-то внизу.
- Заткнись! Не произноси это проклятое имя! - ответили ему, но весь рынок уже повторял "Иэл! Иэл!"
- Что это было? - спросил Реан у торговки.
- Что-что, опять ведьма прилетала. Будь она проклята. - ответила та.
- Не говори так, - попросила ее другая, - ведь это Иэл, она служит Свету.
- Заткнись, поганка, - прошипела торговка, - я давно знаю что ты предательница. Допрыгаешься, и тебя уведут в темницу рано или поздно, там то тебе и место.
- А ты что смотришь? - накинулась торговка на Реана.- Вот как погранин скажи, что ты думаешь?
- Я не погранин, я чужеземец...
- Чужеземцев тут не хватало! Таверны позакрывали чтобы тут чужаки не шастали, а они все равно лезут и лезут.
- Как же вы без таверн, разве ваши торговцы не ездят по стране?
- Ездят, у людей останавливаются за плату. Но тебе, чужаку, комнату не сдаст никто, будь уверен!
- Не слушай ее, сдадут, - успокоила Реана та, что заступалась за Иэл.
- Предатели сдадут... - тихо прошипела торговка и замолчала.

Реан ехал по ночной дороге. Где-то ухал филин, вдалеке выли волки. Сегодня вечером он остановился у одних людей в городе Талве, была уже почти ночь, когда они заметили его браслет. Его попросили уйти. Они были вежливы, но дали понять, что им непереносимо его присутствие. Он пытался их расспросить почему герб Пограны так настроил их против него, даже признался, что он чужеземец. Ему не поверили и не стали отвечать на его вопросы. Искать новый ночлег было уже поздно и Реан решил продолжить путь. По карте следующим был город Мириж. До него еще далеко. В небе висит тусклая половинка луны, но света хватает чтобы видеть дорогу. Так ехал он довольно долго, когда заметил хрупкий силуэт посередине дороги... девочка лет десяти-одиннадцати. Что она делает в безлюдном месте ночью одна? Наверное, ребенок потерялся. Реан стегнул коня и тот перешел на рысь.
- Дядечка, дядечка, - тихо позвала девочка. Реан спешился. До чего худая! Кажется, её смог бы унести самый легкий ветерок - одни кости. Тонкие руки сжаты на груди, тельце дрожит. Её явно долго морили голодом, вот-вот упадет. Платьице изорвано и сползает с острого, как крылышко птенца, плеча. А что с лицом! На губах запеклась кровь, на левой щеке ссадина... Реан почувствовал как его руки сжимаются в кулаки - какие же чудовища поиздевались так над ребенком?!
- Кто тебя так, дитя? Кто твои обидчики?
- Аррилийцы, - чуть слышно прошептала окровавленными губами девочка, - я бежала из плена.
Ноги девочки подкосились и она осела на землю, Реан присел рядом с ней. Он достал из сумки кусок вяленого мяса и хлеб, протянул их ребенку:
- Покушай, маленькая.
Девочка вцепилась в хлеб тоненькими пальчиками и некоторое время смотрела на него, будто не в силах поверить, что у нее в руках еда. Потом принялась торопливо, с придыханием, есть. Реан понял всё. Понял гнев людей на менестреля, что спел аррилийскую песню... теперь он и сам бы прибил этого менестреля. Раздавил бы его, как слизня. Понял ненависть, с которой люди произносили слово "Аррилия", понял их боль и их страх. За этого замученного ребенка стоило бы вздернуть тирана Тионорда на площади как обычного разбойника. Кем нужно быть, чтобы издеваться так над малым дитем?! Ручки девочки дрожали, когда она уплетала хлеб и мясо, по щекам ее текли слезы. Реан почувствовал, что слезы текут и по его щекам и он не знал что было их причиной: жалость или поднявшийся со дна души всепоглощающий гнев.
Девочка доела и подняла на Реана огромные влажные глаза. "О, Свет, она глядит точно как побитый щенок," - подумал Реан.
- Дяденька, довезешь меня до Мирижа? - слабеньким голоском спросила она, - Там живет моя тетя.
- Довезу, конечно.
Реан посадил ее перед собой на коня... почему она такая холодная? Холод просачивался сквозь куртку, расползался по его телу. Наверное, она очень замерзла. Реан снял куртку и накинул на плечи девочки. Она уткнулась ему в плечо. "Откуда она здесь взялась?"- размышлял Реан. "Сбежала из аррилийского плена... но до границы с Аррилией, судя по карте, ещё очень далеко."
- Дядя, - сказала девочка, - давай поедем через лес, так быстрее.
- Но там темно, мы заплутаем.
- Не заплутаем, я знаю дорогу. Я возьму поводья коня и буду направлять его, так мы до Мирижа доедем еще до рассвета.
- Ну хорошо, - согласился Реан. Они пересекли поле и въехали в лес. Как она будет ориентироваться в полной тьме? Сейчас конь стукнется лбом о дерево или споткнется об пень. Конь зафырчал, будто услышав его мысли. Куртка стала как лед, от этой девочки исходит холод. Чернота вокруг и что-то холодное, прижавшееся к нему. Её дыхание... да его же нет! Только сейчас он понял почему ему казалось, что что-то не так. Тихо-тихо к нему подкрался страх, положил лапы ему на плечи. Спокойно. Спокойно. Он в темноте, в лесу и рядом с ним на коне... неизвестно что.
Тут девочка запела. Дрожащий тонюсенький голосок, как паутинка. Она пела о долгих и безрадостных веках, когда Аррилия властвовала над Пограной, железной рукой давила ее волю, что, как птица, хотела вырваться и улететь прочь. О том, как аррилийцы пренебрегали Пограной и пытались уничтожить ее дух, о том, как люди забывали погранские песни и пели аррилийские, предавая Пограну, будто предавали свою мать. О каре, которой были достойны эти предатели. О земле Пограны, которая растворила в себе плоть их всех. Она пела о том как аррилийцы и предатели-погране, ставшие на их сторону, отказывались кормить дух Пограны и он истаевал от голода. Пока девочка пела, конь медленно переступал в темноте. Песня закончилась.
- Как это... кормить дух? Разве духи едят? Чем его кормят? - спросил Реан.
- Кровью, - ответила девочка.
- Как кровью? Чьей?
- Кровью, пролитой во имя Пограны. Пограна питается кровью. Если ее не проливать,  Пограна истает, станет никому не нужной, исчезнет. Погране перестанут быть погранами и превратятся в аррилийцев. Только кровь, пролитая за Пограну или во имя ее, соединяет погран в единый народ. Кровь и земля. Красное и черное.
- Кто ты?! - вскричал Реан.
- Узнаешь, - ответила девочка, - всему свое время.
Рука Реана будто сама потянулась к шнурку на шее. Скляночка с дыханием Иэл.
- Не трогай, - неожиданно твердым и громким голосом произнесла девочка.

Внутри было немного народу, все-таки день. Рыжеволосая хозяйка за стойкой, подперев рукой щеку, будто спала, молодой человек в красивом камзоле деловито поглощал яичницу, две молоденьких милых девушки о чем-то шептались и смеялись в углу, старик с красным носом сидел один, уставившись на стакан. У окна сидел менестрель в коричневой куртке, в берете, украшенным ярким пером, и перебирал струны лютни. Нежная и легкая мелодия, ненавязчивая и спокойная, тихо звенела в воздухе.
- Есть ли у тебя доброе вино, хозяюшка? - спросил Реан.
- У нас все вино доброе, - зевая ответила та.
- Дай мне бутылку лучшего вина и жареного цыпленка.
- Вот вино, цыпленка сейчас принесут.
Реан сел у окна рядом с менестрелем.
- Хорошо у вас тут.
- Угу, - мурлыкнул менестрель, продолжая играть.
- Я чужеземец, мне ваша страна Пограна показалась довольно странной...
- Мы не Пограна! Рехак это Аррилия.
- Прости, я не знал.
- Тебе там, в Погране, сказали что Рехак погранский город, да? Ну чужеземцу простительно, что поверил.
- Да, так сказали. Выпьешь со мной?
- Не знаю, день же еще. А хотя да, спасибо.
- Мы, южные города, - говорил менестрель отхлебывая вино из кружки, - Рехак, Айсседа, Цондэ, Ксаланг, Римау и Ласлав, мы не Пограна, мы Аррилия. Совет Посвященных считает наши земли Пограной, считают так и жители Пограны... ну и пусть считают. Мы не подчиняемся Ивеку, не платим дани, здесь не стоят погранские войска. Мы вольные земли. У нас тут свои войска и свои законы... не как у них. У них запрещено петь песни, знаешь об этом?
- Да. Я видел как менестреля тащили в темницу за то, что он спел аррилийскую песню.
- Ха! Других-то у них и нет. Не существует погранских песен, вся Пограна была раньше Аррилией. Вот они и запрещают вообще все песни. Там менестрели пробовали выкрутиться, пели песни Аркавии и Сианны, но разве тупые стражники отличают где что? Они хватают всех, кто вообще что-нибудь споет.
- Что же, люди живут без песен? Не скучно ли?
- Да, без песен, без прекрасных баллад, сохнет и вянет душа. В Погране люди собираются тайком и поют их. На такие собрания устраивают облавы. Я и сам оттуда, из Талвы. Меня там арестовали за песни, но мне удалось бежать из погранской темницы и я пришел сюда, на вольные земли. Много менестрелей бежало сюда, рано или поздно Пограна останется без песен.
- В Погране об Аррилии рассказывают ужасные вещи...
- Потому что предатели! Предатель всегда ненавидит того, кого предал. Когда они стали отдельным княжеством, они думали, их возьмут в Альянс Королевств и жизнь потечет молоком и медом... но в Альянсе Королевств не дураки. Какие бы сказки о древнем народе ни рассказывали в Погране... о, это лесть. Лести очень трудно противиться. Очень приятно верить, что ты принадлежишь к какому-то особенному народу, который выше всех остальных. К народу, от которого веками скрывали его истинное происхождение, от самой великой богини Пограны. Самый свободолюбивый народ! Самый великий! Тьфу... Но в Альянсе Королевтсв прекрасно знают, что погране - те же аррилийцы, а Пограна - это Аррилия. Они не дураки, как я уже сказал, и не собираются присоединять к себе часть Аррилии.
- Что-то я совсем запутался, - сказал Реан.
- Ничего, это с непривычки. В Погране вообще можно  сойти с ума.
- Там говорят, что аррилийцы - полуорки.
Менестрель рассмеялся.
- О, они много чего говорят еще. Все, чтобы чувствовать себя неизмеримо выше бывших соотечественников.
- Одна колдунья в Ивеке мне говорила, что они убьют вас всех, если не сумеют сделать из вас погран.
- Не раньше чем свой локоть укусят! За нами вся Аррилия. Пока мы отбиваем их атаки сами, но если они навалятся всей кучей, Тионорд пошлет нам на помощь свои войска.
- Поэтому они называют вас предателями Пограны?
- Как мы можем предать то, чего никогда не было? Это мы называем их предателями Аррилии. Знаешь как появились погране, знаешь?
- Нет, откуда я мог бы знать.
- Это было сто лет назад... вернее уже сто один год. Когда-то очень давно, после одной из войн, несколько городов Аррилии достались Аркавии. Аркавийцы не обижали аррилийцев, хотя и не давали им таких же прав как себе. Так они и жили. И вот, сто лет назад, назрела новая война между Альянсом Королевств и Аррилией, великая война. Аркавийцы хотели, чтобы аррилийцы из этих городов сражались на их стороне, они опасались удара в спину от них. А сказку об особенном погранском народе они запустили еще раньше, чтобы аркавийские аррилийцы не очень-то стремились обратно в Аррилию. Но далеко не все верили этой сказке. И вот король Аркавии издал указ, что все аррилийцы, живущие в Аркавии должны отныне называть себя погранами и только погранами. Тех, кто отказывался, увозили в Фалергот... Фалергот страшное место. Тысячи людей там жили под открытым небом, под палящим солнцем и холодным дождем. Их подвешивали на столбах вниз головой, избивали бичами, морили голодом. Отпускали тех, кто отказывался от имени аррилийца и признавал себя погранином. Сейчас в это трудно поверить, но таких было мало. Тысячи и тысячи погибли в Фалерготе, но не отказались от Аррилии, своей родины.
- Какие страшные вещи ты рассказываешь, менестрель...
- Всё было еще страшней. Знаешь кто выдавал аркавийским властям тех, кто оставался аррилийцем, несмотря на указ короля? Их выдавали те, кто поверил в сказку о самом великом на свете народе и назвался погранином добровольно. Брат выдавал брата и сын отца, мать выдавала дочь, а муж выдавал жену. Вот что самое страшное. Так самого имени "Аррилия" стали бояться. Ведь оно означало смерть. Только изо всех сил выказывая ненависть к Аррилии и всему аррилийскому, можно было остаться в живых. Они там все... боятся друг друга. Эта их истеричная ненависть на самом деле просто страх. Хотя эти города давно уже не под властью Аркавии, страх остался, этот страх они впитывают с молоком матери.
- Они называют Пограну живым существом...
- Это существо... древний дух и ему все равно как его называют. Он хочет поклонения и чтобы во имя его лилась кровь... пусть это имя будет "Пограна", о, он с радостью примет любое имя. Веками он спал, но кровь, пролитая в Фалерготе, разбудила его, напитала его, дала ему силы. Те, кто отдал свое сердце страху, оказываются под властью этого духа. Те, кто отдал свое сердце, лести тоже. О, лесть! Как мало тех, кто может устоять перед ней! То, что Пограна стала отдельным княжеством, по сути случайность. Но сразу же власти Пограны стали обучать птичек ирих. И те летали и льстили, льстили и льстили. Ну ты должен был слышать о чем они поют: "Погране самый великий народ, погране самый свободный народ." Лесть более страшное оружие, чем любые пытки. Так многие добровольно назвались погранами, вчерашние аррилийцы. Ведь так приятно чувствовать себя выше... много выше. Совсем не четой этим грязным, отсталым, низкородным аррилийцам. Гордиться своей особой кровью, своим происхождением от самой богини. Не то, что какие-то копошащиеся в грязи полуорки.

- Кому отдал?
- Этого я не могу сказать.
- Скажи, умоляю тебя! От этого зависит жизнь моей жены.
- Нет.
- Скажи, заклинаю Светом!
- Я не верю в Свет.
- Тогда... я заклинаю тебя Пограной!
- Именно ради Пограны я должен молчать.
Реан схватил себя за волосы.
- Марери, мне очень очень нужно это перо! Скажи мне где оно!
- Нет, незнакомец, даже не проси. Я не скажу этого тебе никогда.
- Тогда я... тогда я всем в Рехаке расскажу зачем ты здесь, я расскажу, что ты ищешь способ обратить сердца жителей Рехака к Погране.
Марери замер, взгляд его стал острым и холодным. Некоторое время он стоял так и вдруг зарычал:
- Ах ты дрянь! Никому ты ничего не расскажешь! - и бросился на Реана, повалил его на пол. Реан схватил его руку и попытался выбраться из под него. Мужчины катались по полу, вот задели стул, он ударился о стол, хрустальный шар полетел вниз и брызнул тысячами сияющих осколков. Вот толкнули шкаф и на них с глухим грохотом полетели книги. Реан прижимал Марери к полу, он был явно сильней. Но маг извернулся ужом, схватил Реана за ногу и дернул. Теперь уже Реан распластался на полу а Марери прижимает обе его руки. Полотно на левой руке размоталось и сползло.
- Знак Пограны? - удивленно воскликнул Марери. - Незнакомец, почему же ты не сказал, что ты посвященный?
- Посвященный? - не понял Реан.
- На твоей руке герб Пограны, - отпуская его, сказал маг. Реан встал и отряхнулся.
- Прости меня, о, посвященный, я не знал. Если бы ты показал мне герб, я бы сразу сказал тебе кому я отдал перо.
- Так кому же?
- Главе вашего Ордена.
- Ордена Земли и Крови?
- Какого же еще?
- Но... я не состою в нем. Кто его глава?
Марери посмотрел на него так, будто увидел что-то в высшей степени несуразное, какой-то круглый квадрат.
- Не понимаю что ты говоришь, посвященный.
- Этот знак бывает только у посвященных?
- Только у них.
- Ну... тогда я, наверное, посвященный.
И Реан рассказал Марери о своей встрече с духом Пограны. Марери смотрел на Реана с огромным изумлением.
- Так она сама пришла к тебе? Сама богиня? То есть, ты хочешь сказать, что не участвовал в обряде призыва богини?
- Нет, я просто встретил ее на дороге.
- И она поцеловала тебя?
- Да.
- И не заморозила тебя насмерть?
- Как видишь.
- Любой, к кому дотрагивается богиня, мгновенно превращается в лёд. Кроме того... кто и сам обладает силой льда.
- Да, я обладаю ею. Однажды я встретился со страшной Тенью и победил ее, так я обрел силу льда.
- Сама богиня Пограна избрала тебя, о, незнакомец. Как твое имя? Я хочу знать имя избранного.
- Меня зовут Реан Саальд.
- Ты должен встретиться с главой Ордена, Реан Саальд, ты должен встретиться с другими посвященными.
- Где же искать его?
- Этого я не знаю. Никто не знает, где живет Гордестон Гартольф, глава Ордена. Он приходит и уходит, когда сам посчитает нужным. Он пришел ко мне и сказал, что Погране нужно перо феникса. И я отдал перо ему.
- Так как мне с ним встретиться?
- Тебе нужно отправиться в замок Ордена, покажешь знак на руке и тебя пустят. Гордестон сам придет, когда услышит, что появился посвященный, которого избрала сама Пограна. Замок находится в городе Берлемг, это почти у самой границы с Аркавией.
- У меня есть карта Пограны, одна колдунья в Ивеке дала мне ее.
- Вот и хорошо, значит найдешь город... слушай, Реан Саальд, замолви там за меня словечко, а? Я очень хочу стать членом Ордена, я много лет верно служу Погране, я достоин того, чтобы меня приняли. Нет, я даже не мечтаю стать посвященным. Хочу быть простым членом Ордена, чтобы служить Погране еще лучше.
- Хорошо, маг, обещаю, я скажу им о тебе.
- О, как я благодарен, какая честь! Ты прости меня, что я накинулся на тебя, я же не знал, я же не знал.

Реану предстояла неблизкая дорога. От Рехака, который находится рядом с большой Аррилией, до Берлемга, что у границы с Аркавией. Так Пограна избрала его... почему? Древний дух, кровавое чудовище, поставило на нем свою метку. Да, это помогло ему в поисках пера. Но Реану было жутко. Значит он - посвященный. Не просто посвященный, но избранный. Зачем он нужен Погране? Он будто снова почувствовал прикосновение пальцев Пограны к своей щеке... холод, проникающий до костей. Неужели придется встретиться с ведьмой еще раз? А, может, и не один раз? Эта мысль легла на душу безжалостной и тёмной печалью. Он бы отдал все, чтобы никогда больше не встречаться с ледяной ведьмой. Но... перо феникса. Он ни перед чем не остановится, чтобы добыть его. Ведь только оно может разбудить душу Минальд.

Наконец Реан прибыл в Берлемг. Какие же здесь узкие улочки... давно не крашенные, с облупившейся штукатуркой дома жмутся друг к другу, будто боятся чего-то. Здесь тесно душе. Каменная кладка улиц... кажется, что от этих камней веет какой-то замшелой тоской. Берлемг... этот город был под властью Аркавии, менестрель показывал ему на карте. Это отсюда увозили людей в Фалергот. Здесь живет страх. Остаря черная крыша ратуши воткнулась в небо как нож, будто пытаясь его убить. Герб Пограны здесь можно встретить повсюду, гораздо чаще, чем в Ивеке. Он и на флюгерах, и изображен лепниной над дверьми и окнами, он вплетен в кованные узоры, украшающие фонари. Пограна, это полностью твой город.
Начался дождь, мелкий, серый и скучный. Реан кружил по лабиринтам узких улиц, он давно уже заблудился. Хотел выехать к ратуше, но улицы, которые будто вели к ней, на самом деле уводили от нее. Впрочем, ему нужна вовсе не ратуша, ему нужен замок.
- Эй, мил человек, - обратился он к одному из прохожих, - не подскажешь ли как найти замок Ордена Земли и крови?
- А тебе-то зачем? Такого бродягу оттуда метлой прогонят.
Реан поднял рукав и показал прохожему знак.
- Посвященный! Простите, простите меня, мессир, - залепетал тот, - но как же так, Вы, посвященный, и не знаете где замок Ордена?
- Так уж случилось. Долго объяснять. Так где он?
- Вам нужно в северную часть города. Там, за городом, где начинается каньон, там на скале стоит замок.
- Спасибо, мил человек, благослови тебя Свет!
- Что? Какой Свет? Мы верим только в Пограну, - тут хитрая улыбка расползлась по лицу прохожего, - Ах, так Вы подловить меня хотели, мессир? Будьте уверены, мессир, в городе нет ни единого человека, верящего в Свет. Мы все - верные рабы богини Пограны.

С боковых улиц в эту реку вливались новые и новые ручейки. Казалось, вышел весь город. Страшным рокотом, диким, угрожающим, яростным из сотен и сотен глоток рвалось "Фес илир на Пограна!". Фраза повторялась и повторялась, как вечно набегающая на берег волна, невозможно было ничего думать или чувствовать, это рычание поглощало. Странная сила, будто идущая из самых недр земли, чувствовалась в нем. "Фес! илир! на! Пограна!". Вся эта река людей казалась единым целым, будто огромный зверь выполз на улицу и рычит, рычит, заклиная реальность, раскачивая мироздание. Никогда еще Реан не слышал, чтобы люди кричали так яростно, с такой страстью. Эта энергия увлекала как водоворот, хотелось одного: слиться с толпой, кричать вместе с ними, забыться в едином порыве, раствориться в этом звуке, впустить в себя силу земли и ярость крови. Реан молчал. Огромных усилий ему стоило не разомкнуть губ, не закричать вместе со всеми. Знак на руке начал гореть, будто к коже приложили что-то горячее. Переложив факел в другую руку, он подтянул рукав - знак светился багровым светом.
"Фес илир на Пограна!" ревели посвященные рядом с ним. Он взглянул на их лица. Их исказило безумие, глаза пылали, на шеях вздулись жилы, а рты разрывались в крике. Он один здесь молчал, а вокруг... вокруг не было больше людей. Был лишь океан ярости.
Медленно процессия продвигалась к центру города, толпа лилась по узким улочкам, будто кровь по венам. Реан шел впереди вместе с другими посвященными и изумился, когда за поворотом улицы развернулась огромная площадь, таких необъятных площадей он еще не видел. В центре площади, на постаменте, стоял гигантский железный орел, прямые крылья его были раскинуты в стороны, а в лапах он держал круг, в который был вписан герб Пограны. Огромные факелы были установлены по обеим сторонам от орла, яркий огонь и черный дым рвались ввысь. Перед орлом стоял огромный мраморный стол, белый, он выделялся в синеве глубоких сумерек. На столе что-то лежало. Когда процессия приблизилась достаточно, Реан увидел, что это девушка. Одетая в длинную белую рубаху, с распущенными пшеничными волосами и в руках, она держала пшеничные колосья. Девушка лежала совершенно неподвижно, лишь вздымающаяся грудь показывала, что она дышит. Посвященные выстраивались в ряд справа и слева от стола. Реан не знал куда ему. "Идем же!" - раздраженно шепнул посвященный рядом с ним и увлек его на правую сторону.
На площадь вливались все новые и новые огни, пока вся она не заполнилась людьми. "Фес илир на Пограна!" продолжали кричать они. Тут раздался страшный, воющий, пронзительный скрежет. Реан обернулся и посмотрел вверх - это орел поднял голову и издавал этот омерзительный и ужасный звук.
Толпа замолкла. Один из посвященных поднялся по маленьким ступенькам и стал на столе прямо над девушкой. В руках он держал двуручный меч.
- Народ Пограны! - гулко и торжественно прокричал он. - Сегодня снова решается судьба нашего государства! Здесь, на столе, лежит лучшая дочь нашего народа, посвященная Погране от самого ее рождения. Нет никакого изъяна в ней и никакой слабости. Никогда ее сердце не знало жалости, а душа милосердия. Сегодня сталь ударится о сталь, ибо, если эта девушка чиста, Пограна превратит ее кожу в сталь. Это будет означать, что еще целый год нет никакой опасности для нашего государства.
Посвященный замолк и стоял так несколько минту. Потом заговорил снова:
- Эрхала краут у венд саланг фес занир! - будто камни ронял он слова, - Марад сиу кэран фальт! Ниаз гэл транд у кнала! Пограна фау дэна, Пограна фес илир на!
Посвященный поднял меч над головой. Реан рванулся, чтобы остановить его, но его тут же дернули за рукав и вернули на место; "Спокойно! С ней ничего не случится" - зло прошептал ему сосед слева. "Не будь милосердным, не позорься" - шикнул сосед справа.
Со свистом опустился меч и с лязгом ударился о мрамор. Яркая фиолетовая вспышка ослепила на миг, а после все увидели вместо девушки огромную черную птицу. Багровое пятно под лапами птицы быстро расползалось, птица расправила крылья и захлопала ими. Кровь била прямо из камня и, когда птица взлетела, перелилась через край стола, жирными полосами стекая вниз.
То ли вздох, то ли стон прокатился по толпе. Посвященный с мечом замер, потом положил меч прямо на камень, кровь быстро залила его.
- Энх фес занир! - воскликнул он. - Пограна обратила свою дочь в птицу. Наше государство либо станет самым могущественным, покорив себе иные племена и народы, либо погибнет.
Он присел и опустил обе руки в кровь, потом вымазал ею свое лицо так, что оно стало похоже на красную маску.
- Эта кровь, - громко провозгласил он, - это кровь героев, положивших свои души и тела за Пограну. Это священная кровь! Мы должны исцелить тело Пограны, вернув под власть Ивека мятежные южные города. Как кровь струится из камня, так кровь будет заливать улицы южных городов. Мы накормим Пограну, принеся ей в жертву южных мятежников! Мы принесем ей эставах - полную жертву!
- Эставах! Эставах! - нестройным но мощным хором закричала толпа.
- Пограна станет самой великой! - продолжал посвященный. - Пограна сама поведет нас в бой и мы одержим победу!
- Фес илир на Пограна! - взревела толпа.
Кровь не переставала струиться из камня, вот она уже под ногами Реана. Посвященный рядом с ним присел и тоже вымазал свое лицо кровью, так сделали и другие.
- Ну а ты что? Умойся, - сказал ему тот что рядом.
- Это природный посвященный, она сама избрала его, и он, видать, еще совсем ничего не знает, - сказал другой. - Не напугай его, он и так смотрит на нас... как на каких-то уродов. Ты думал, мы не замечаем? - обратился он к Реану. - Ну ничего, ты узнаешь всё и поймешь. Ты будешь с нами. Не дичись, мы расскажем тебе где правда.
- Свет есть Правда, - ответил Реан. Лицо посвященного вдруг затряслось и задергалось, Реан не сразу понял, что тот смеется:
- Свет? Еще скажи, что ты веришь в Свет...  природный посвященный... ахахаха. Ты ничего, совсем ничего не знаешь. Но тебе суждено стать самым великим из нас. Уже более трехсот лет не было ни одного природного посвященного.

Реан сам не заметил как уснул. Ему снилась орущая толпа с факелами, но у всех людей было лицо... Минальд. Ему снилась Минальд, но у нее было лицо Пограны, чернобровой красавицы. Ему снилось будто он идет в тумане и слышит как кто-то его зовет: "Реан! Реан!". И другой голос уже с другой стороны: "Реан!". И он не знает на какой голос идти. Он приснился себе маленьким мальчиком в пустой белой комнате без окон и без дверей. В комнате появилась женщина и он знал, что это его мать. Но у нее не было лица.
Проснулся он после полудня. Яркий солнечный свет, такой неуместный здесь, врывался в маленькое окошко. Он подумал, что зря рассказал тому парню о цели своего появления здесь. Теперь не видать ему пера. Наивный, он думал просто попросить у Гордестона перо феникса, но это явно не те люди, у которых можно что-либо просто попросить. Нужно было не выдавать себя, нужно было втереться в доверие... но он так не умел. Он был прям как его меч. Он и сам доверял людям и ему можно было верить, игры в ложь были не для него. Что делать когда сюда прибудет Гордестон Гартольф? Бухнуться на колени и умолять отдать ему перо феникса? А он скажет в ответ "Служи Погране." На том всё и закончится.
С этими невеселыми мыслями Реан спустился вниз. Во дворе, прямо на траве, сидел тот самый парень с широкими бровями и что-то писал на куске пергамента. Увидев Реана, он лучезарно улыбнулся:
- Что, брат, проснулся?
- Разве я тебе брат?
- Ну а куда ты денешься? Богиня отметила тебя, теперь всё, теперь ты с нами.
- Мне не нравится ваша богиня.
- А мне и самому не нравится! - рассмеялся посвященный.
- Как?! - удивился Реан.
- В этом-то всё и дело, - сказал парень. - Ты должен понимать, что Пограна - это тьма, смерть и уродство, но быть верным ей и служить ей. Не потому, что ты ее любишь, а потому, что ты признаешь ее власть. Ты должен ломать себя под нее. Для этого нужно ее не любить, ибо если любишь, то не придется ломать.
- Зачем же подчиняться ей, если она тьма?
- О, ты должен говорить, что она свет, понимая, что она тьма. Это и есть бескорыстие, понимаешь? Служить не потому, что ты любишь, служить не потому, что ты видишь правду. А служить, осознавая, что этим ты погубишь свою душу. Это и есть настоящая верность. Разве это не красиво?
- Служить уродству губя этим свою душу? Мне кажется, в этом не может быть ничего красивого, - ответил Реан.
- Мы приносим Погране всё. Свои души, свои жизни и жизни других людей. Убить или умереть ради Пограны - это высшее служение. Богиня тогда довольна.
- Но зачем? Зачем? Зачем так жить, объясни!
- Объяснить -  значит понять, чтобы понять, нужно осмыслить. Для этого нужно думать. А это не наше! Не погранское. Мы выбираем что-то одно - или разум или чувство. И мы выбираем чувство, отвергая разум. Слепую, всесожигающую, всеподчиняющую страсть. Мы выбираем власть крови и привязываем ее к земле. Кто думает, тот сомневается. Кто сомневается - тот предатель. А предатель достоин смерти. Служение Погране без размышлений, без оглядки на что-либо. Полное принадлежание ей - вот наша жизнь. Мы - это она, а она - это мы. Мы не находим в этом служении ничего хорошего. Именно поэтому мы поистине бескорыстны.
- С ума с вами можно сойти, - буркнул Реан.
- Да! - радостно воскликнул посвященный. - Именно это! Мы отказываемся от разума и отдаемся неразбавленной страсти. Вы... хомяки, вот кто вы, верящие в Свет. Свет дает вам закон... вы называете это совестью. И вы слушаете ее... а мы не слушаем! Пограна освободила нас от химеры совести. Мы способны на всё, а вы ограниченны. В этом разница между нами. Тот, кто не готов погубить свою душу ради Пограны, - предатель.
- Я даже не знаю, что ответить тебе, - сказал Реан, - я никогда не буду с вами.
- Уже! Ты уже с нами.
- Я верю в Свет, вы верите в Пограну. Нет, я не с вами.
- Свет... - прошипел посвященный. - О, разум ведет к вере в Свет. Поэтому мы и отвергаем разум. Ваша вера зрячая, а наша - слепая. Мы как маленькие звереныши, что вслепую находят сиську матери. Мы звереныши и способны на любые зверства. А ты слаб! Тебе слабо убить свою душу.
- Я не зеленый юнец, чтобы брать меня на слабо. Это смешно.
- У Пограны есть дары, у нее две груди и она питает нас ими. Один дар - это гордость. Мы горды тем, что мы погране. Лучше смерть, чем утрата этой гордости. Наша гордость вырастает до размеров, что превышают все видимое. Всех остальных, не погран, мы считаем просто за дерьмо. Это самоутверждение и в нем наслаждение. И второй дар - это ненависть. Мы ненавидим аррилийцев, этих поганых полуорков, так, что готовы раздирать их голыми руками. Это страсть.
- Значит, вы не совсем бескорыстны, раз получаете от Пограны дары?
- Ты не понял. Это не дары принадлежат нам, это мы принадлежим им. Мы отдаем себя им. В этом и есть дар Пограны.
- Другими словами, вы рабы ненависти и гордости?
- Ты заставляешь меня думать, природный. Этого мне нельзя. Если я начну думать, то потеряю связь с Пограной. Это вы, световеры, чем больше думаете, тем больше верите в ваш Свет. У нас все наоборот. Нет и нет, я не буду думать. Так можно превратиться в аррилийца... те погране, кто слишком много думает, превращаются. А это хуже смерти - стать презренным полуорком.
- Что ты пишешь здесь? Раз ты что-то пишешь, ты думаешь. А говоришь, что тебе нельзя думать.
- Я пишу то, что птицы ирих должны внушать низшим.
- Низшим?
- Ну, всем остальным. Мы, члены Ордена, мы высшие. Только нам доступно служение, только нам доступна жертва ради Пограны и тот огонь, что горит в нас. Мы управляем птуями страны, мы рыцари Пограны. Все остальные жители страны - низшие. Их дело думать лишь о том, как набить свое чрево да гордиться тем, что они погране. Их жизнь должна быть проста, как жизнь домашних животных.
- Это чудовищно. Вы отказываете людям в человеческом достоинстве, вы чудовища, - прошептал Реан.
- Да! - радостно согласился посвященный.
- Безумие, безумие, я никогда еще не слышал такого безумия, как то, что я услышал от тебя. Я сломал свой разум о твои слова.
- И прекрасно, - улыбнулся посвященный, - сломай свой разум и откажись от него.
- Разум - дар Света. И у меня нет никакого желания расставаться с ним.
- Ничего, ничего. Приедет Гордестон и убедит тебя. Он всех убеждает.
- Да ну вас всех... - печально произнес Реан и пошел в башню.

Через два дня в замок прибыл Гордестон Гартольф. Он был выбрит и толст, его двойной подбородок делал его лицо квадратным, а взгляд был полон такого презрения, будто все, на кого он смотрел, отвратительные насекомые, которых нужно тут же прихлопнуть. Когда же он увидел Реана, его маленькие глазки расширились:
- Реан? Реан Саальд? Клянусь Пограной, это ты! Ты вернулся! Я думал ты давно погиб там, в Аммаре. Но ты вернулся. Ты наша надежда, ты снова с нами! О, благодарю тебя, Пограна! Благодарю!