Бисерные сказки

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.

Вы здесь » Бисерные сказки » книга » текст

текст

Страница: 1 2 3 4 5  
Ответить

Сообщений 1 страница 20 из 82

1

Реан провел пальцами по гобелену. Третий год он здесь и до сих пор видит что-то новое. Рисунки перемешаны, вот рыба, а нет, это вроде птица, да совсем и не птица это, это змея.. тоже нет. Вот конь, но у него лицо женщины, а вот огромный цветок.. что это у него? Глаза? На этот гобелен можно было смотреть часами и никогда не разобраться в его рисунках. Но как же надоело это чириканье птиц. Посреди зала стояло искуственное дерево, из меди. А на его ветвях сидели эти проклятые птички. Тоже медные, заводные. Раскрашенные эмалью в разные цвета: синий, оранжевый, желтый, зеленый, красный. Птички подергивали хвостиками и иногда расправляли крылья. И чирикали-чирикали-чирикали. Заевшие мелодии заскакивали в уши, прыгали в голове. Сломать бы их! Каждое утро Аларкади заводит их механизм маленьким ключиком. Хорошо, что Реану не нужно проводить много времени в этом зале. Вот и сейчас пора идти. Реан сунул кристалл в сумку на поясе и вышел из замка.
         Неплохо бы взять коня, но нельзя. Кристалл боится тряски, так что он пойдет пешком, осторожно. Сегодня полнолуние и белые домики деревни видно уже отсюда, с дороги, что проходит около замка.
     Реан приближался к деревне. Оглянулся. Полуразрушенный силуэт замка едва проступал, там, далеко, на фоне обесцвеченного луной неба. Под ногой что-то треснуло.  Нельзя шуметь. Если его почуют собаки и подымут лай, дело будет сорвано. Тенью скользнул во двор. Вот дом. Реан нажал на дверь. Не заперто. Здесь никто не запирает дверей. Тихо, не скрипи! Он вошел внутрь. Ничего не видно. Занавески не пропускают лунного света. Пахнет мочеными яблоками и какими-то травами. Интересно, в его детстве тоже так пахло в доме?
     Реан не помнил своего детства. Не помнил вообще ничего кроме замка. Сколько ему было когда он появился в замке? Шестнадцать? Девятнадцать? Реан не знал своего возраста. Аларкади нашел его, лежащего на дороге, после битвы с той странной тварью.
       Он не был ранен, но тварь будто высосала до капли все его силы. Странная тварь. Круглое туловище, шесть  невероятно длинных ног и голова на длинной шее. Тварь шипела и светила фиолетовыми глазами. Уродина была молниеносна и стоило невероятных усилий уворачиваться от ее головы, избегая укуса. А сама она, шутя, уворачивалась от меча. И все же он попал. Снизу, в шею, продрав ей горло. И остался без сил. Что это было? Взгляд ли твари вытащил из него все силы или ее шипение? Нет, это вряд ли. Но когда он нанес удар,  рука его резко ослабла, выронила меч, который так и остался в горле твари, а ноги подогнулись и он опустился на дорогу не в силах встать.
      Аларкади его спас, вылечил. А вот память сохранить не удалось. Зелье, исцелившее Реана, стерло почти всю его память. Но он благодарен Аларкади, что жив. Так он стал помощником мага и теперь Аларкади послал его в деревню, чтобы поймать в кристалл дыхание снов людей.
       Магу это нужно для того, чтобы создать песню: дыхание снов, первая утренняя роса, шепот любовников, детский смех и много чего еще. Все это нужно поймать, зарядить кристаллы, подождать пока они войдут в полную силу или, может быть, соединить их в нужный день и нужное время, когда звезды встанут как надо. Реан не понимал магии да и не интересовался ею. Он помогал магу не только из благодарности, но и потому, что у Аларкади была мечта - создать песню, которая будет делать людей счастливыми. Разве это не прекрасная мечта? Маг научит этой песне эгейн, их много живет в разрушенной части замка. Маленькие летучие мыши с серебристыми крыльями и кошачьими мордами. Милые создания. Они научатся петь песню и полетят по всему миру даря людям счастье.
       - Почему люди бывают злы? -говорил Аларкади.- Оттого, что несчастны. Если сделать людей счастливыми, они больше не будут злы. Не будет воров, не будет убийц. И не будет войн. Счастье соединит людей и весь мир превратится в одну большую семью.

     Реан достал светящийся кристалл. В мягком розовом свете он увидел комнату.  Шкаф, лавка вдоль стены, горшки на полках, кадка с яблоками, кровать. Сперва показалось, что на кровати никого нет, так плоско лежит одеяло. Но на подушке голова. Это маленькая  худенькая старушка. Тихо подошел Реан и поднес кристалл к ее губам. Искорка выскочила. Дыхание сна было поймано. Потом он зашел в другой дом и поймал искорки снов двух девочек, их матери и отца. Так он обошел всю деревню. Уже светает. Пора в замок.

        Реан подошел к замку, когда уже совсем рассвело. Отдал кристалл Аларкади и лег спать. Ему приснилась девушка из предпоследнего дома. Он тогда залюбовался ею. Совсем юная, немного сдвинутые брови, от чего лицо ее казалось серьезным и даже немного грозным. Такое лицо в толпе заметишь не сразу, но если вглядишься в него, увидишь насколько оно красиво. Реану снилось, что он снова подошел к ней с кристаллом... внезапно глаза ее открылись и из них полыхнул едкий фиолетовый свет. Совсем как глаза той странной твари.
       Проснулся Реан после полудня  в тревоге. Сперва он не понял ее, а потом вспомнил сон. И решил съездить в деревню.  Он должен убедиться, что с девушкой все хорошо.  Может быть он увидит ее и успокоится.
      Подъезжая к деревне,  услышал звуки: мычали коровы, блеяли козы, выли собаки. Реан пришпорил коня. Нигде не было видно ни единого человека. Он пустил коня вскачь - скорей! К предпоследнему дому! Распахнул дверь, которая от такого броска ударилась о стену. Вот она, девушка. Лежит в своей кровати и спит, хотя на дворе белый день.
        Через открытую дверь в другую комнату (это он не закрыл ее ночью) Реан увидел ее безмятежно спящих родителей. Почему эти люди всё еще спят? Серая кошка на подоконнике не спит,  сидит и глядит на него круглыми ореховыми глазами.
                Он не сразу решился подойти к девушке. Хотелось оттянуть этот момент. Хотелось еще хоть какое-то время верить, что все в порядке. И все же он сделал усилие над собою и подошел. Сейчас он услышит ее ровное дыхание и успокоится. Может, разбудит ее. Он наклонился. Дыхания не было. Реан медленно коснулся рукой ее лба. Он был холоден как ящерица. Щеки тоже холодны. Сомнений нет - девушка мертва. Дрожь сотнями струн прошла по телу Реана. Он зашатался. Потом  приподнял большим пальцем ее веко.  Оттуда полыхнул  яркий ядовитый фиолетовый свет.
       Реан бросился в комнату родителей. Мертвы. Из глаз тот же свет. Реан не помнил как он ходил из дома в дом и везде заставал одну и ту же картину - люди в своих кроватях. Так и не проснувшиеся. Мертвые. Он приподымал их веки. Из глазниц как из дыр бил фиолетовый свет.
       Реан вскочил на коня и галопом помчался в замок.
      - Аларкади! - Закричал Реан входя в замок.- Аларкади!!! Аларкади!!!
      Дверь наверху скрипнула.
      - Что такое, Реан? Что?
      - Аларкади, они все мертвы, все! Все, к кому я применил кристалл снов!
       Аларкади медленно спускался по лестнице. Черная роба с серебряным шитьем, белые длинные волосы. Гладко выбритый подбородок и тёмные глаза, глядящие с таким спокойствием, что становилось как-то не по себе.
      - Реан, дитя, такого не может быть! Кристалл снов совершенно безвреден.
      - Они все не проснулись. Они лежат в своих постелях. Совершенно мертвые. Все!
      - Не может быть, - повторил Аларкади.
      - Едем, едем сейчас и посмотрим! Аларкади! - голос Реана снова сорвался на крик, - Твой кристалл убил их!
       Реана  поразило, что глаза Аларкади оставались спокойны, будто  ничего не случилось.
      - Это ты убил их, - сказал Аларкади. -Ты ходил с кристаллом, значит ты и убил.
       Реан выскочил из замка. Лошадь! Подальше отсюда! Всё равно куда. И он пустил коня  вскачь по дороге.

2

Куда он едет? Это к деревне. Нет, только не туда! Он развернул коня. Замок, полуразрушенная громада, уставился на него узкими окнами, пустотой черноты напоминая взгляд Аларкади. Реан решил пересечь луг. Снова выбравшись на дорогу, поехал рысью. Дорога шла через поле, было начало лета, пели жаворонки, гудели шмели и нежный ветер покачивал молодые колосья.
       А перед глазами у Реана лицо той девушки, коричневая сухая рука старушки поверх одеяла, молодой парень, свесивший ногу с кровати во время сна, две маленькие девочки-близняшки.. все спят и никогда не проснутся. Конь перешел на шаг.
      Знал ли Аларкади о том что будет? Нет, скорее всего не знал. Почему он оставался таким спокойным? Но он всегда был таким. Реан никогда не видел его другим. "Это ты убил их", - прозвучал в памяти голос Аларкади. "Я? Разве не ты дал мне кристалл? Не ты послал меня в деревню? Ты должен был всё знать, должен был предвидеть!" А, может, просто что-то пошло не так? Проклятая магия, никто не знает чего от нее ожидать. У Аларкади была великая цель. Можно ли ради этой цели убить всех жителей одной небольшой деревни? Зато потом не будет войн, в войнах гибнут тысячи, сотни тысяч. И снова перед глазами ее немного сдвинутые брови, темно-русые волосы...  Небо сегодня яркое, горячее, голубое. Она больше не увидит его. И серую кошку с ореховыми глазами уже никто не погладит.
      Поле закончилось. Снова луг, вдали пасутся коровы. А в деревне коровы сейчас мычат, мучаются недоенные. Как бы выкинуть это из головы? Просто не было ничего. Смотреть и радоваться зелени трав, летнему дню. Какие цветы разбросаны по лугу! Вот ярко-оранжевый кимарин, там светло-голубые, почти белые, радыши, насыщенный пурпур граз, розовый ирик... розовый как кристалл снов! "Это ты убил их." "Я не виноват! Разве я знал?" "Это ты убил их." "Нет, я не убивал, я просто воровал их сны" "Разве можно украсть чей-то сон, не убив его?" "Почему нет? Разве человек это его сон?"
      Заканчивается луг, впереди лес. Нырнуть в него, в его тень, позволить ему проглотить себя, обнять зелеными широкими лапами. Оставить все снаружи. Напрасная надежда. Мог ли Аларкади все знать? Сознательно дать ему этот кристалл? Нет, нет и нет. Каково ему сейчас? Он остался один, там, в замке. Из окна башни видно деревню. Но почему он так легко обвинил его, Реана? Он не хотел, не хотел быть убийцей. Свалить это на кого угодно, только не на себя. Аларкади старик, ему не потянуть этот груз. Он переломился бы... да, это безусловно, Аларкади не мог знать что будет. Никто не виноват. Никто. Просто так вышло. Никто не хотел.
       За эти три года Реан привязался к старику. Тот всегда был добр, хоть и неразговорчив. Реан и сам такой - слова не вытянешь. Им было хорошо друг с другом. Старость и юность вообще не так уж и плохо ладят. Юный еще не вошел во всю насыщенность жизни, а старый уже из нее вышел. И они встречаются на общей территории, где "еще не" и "уже не" на самом деле одно и то же. Услышать бы сейчас этих мерзких механических птичек. Разлить молодое вино по кубкам. Сидеть, молчать. И чтобы все было как раньше.
       Реан остановил коня. Нет, ну в самом деле, какой смысл уезжать? От себя не уедешь. В какие дальние страны ты ни придешь, а жители деревни всей толпой придут туда вместе с тобой. В твоей памяти. И эти девочки, и старушка, и та полная женщина, и кряжистый, совсем не седой, старик. Они будут ходить за тобой по всему свету. Так может легче жить с этим вместе? С одной тайной на двоих, с одной виной... если это вина. И Реан повернул коня.
          К замку он подъехал когда небо было уже густым, тёмно-синим. Вошел в зал. И на него упала тишина, механические птички молчали. Было темно, Аларкади не зажег факелы. Такого никогда не бывало раньше. Реан подошел к стене и нащупал факел, выдернул его. Где-то на подоконнике должны быть кремень и огниво. И вот уже свет от факела заплясал по стенам, выхватил медное дерево. Ни одной птички на ветках. Реан поднялся по лестнице, толкнул полукруглую дубовую дверь и вошел в кабинет. Никого. Стол пуст, а ведь на этом огромном столе всегда было так много всякой всячины. Одинокое чучело совы на подставке смотрело бессмысленными глазами. И полки шкафа пусты, исчезли все книги. Не было никакого смысла спускаться в спальню но Реан сделал это. Конечно, там никого не было. Аларкади уехал.

3

Еще можно догнать! На сборы у него должно было уйти не так мало времени, следовательно, выехал он недавно. Но должен был взять обоих оставшихся лошадей: для себя и для поклажи. А, значит, на своем уставшем коне, Реан его не догонит. Что же делать? Аларкади ускольнул, отодвинулся в прошлое, на расстояние вытянутой руки - такое малое, но уже непреодолимое.
      До чего же непривычна тишина в зале! Реан ненавидел механических птичек, но сейчас ему не хватало их раздражающего щебета. Пустота и тишина. Да, всё печально. Спуститься в подвал и налить себе молодого вина, что ли? Немного забыться, возвести между собой и реальностью тонкую стенку опьянения. Но мысль о вине почему-то вызвала у Реана отвращение. Он прошел в свою комнату и, не раздеваясь, лег спать. Думал, что не уснет, но сон утащил его в свое разноцветное запределье как только он коснулся головой подушки. Так засыпает много наплакавшийся ребенок.
       Проснулся Реан от шума дождя. Слякотный бледный свет дрожал в комнате, проползая сквозь узкое окно. Сильно хотелось есть. Поджарив яичницу с вяленым мясом, Реан все же спустился в подвал за вином. Так-то оно получше. Вино немного развеселило Реана, воспоминания о деревне поблекли, обволоклись легким туманом.
     К полудню дождь прекратился, тучи разошлись и солнце начертило на полу, напротив каждого окна, светящиеся полосы. Реан был уже довольно  навеселе, никогда еще он не пил с утра, и ему захотелось съездить в деревню. Для чего? Он не знал. Убедиться, что все это было, не приснилось? Он был уверен, что это реальность. Тогда зачем же? Нет ответа, но его непреодолимо тянуло туда. Возможно, так подействовало вино.
   Оседлав коня и прихватив с собой флягу с вином (уж если пить так пить), Реан медленно поехал к деревне. Вот и она. Почему так тихо? Неужели уже подохли все коровы и собаки? Какая-то тень быстро метнулась от дома к дому. Реан остановил коня перед деревней, он немного протрезвел , ведь к фляге не прикасался, и сейчас как-то совсем не хотел въезжать в деревню. И тут он увидел ее - точно такую же тварь с фиолетовыми огнями глаз, какую он убил три года назад. Она стояла, пошатываясь на длинных ногах, у стены дома. Из-за угла вышла еще одна, третью он заметил в саду. Захрапел и взмотнул головой конь, видно он тоже увидел их. И, судя по его реакции, знал что это такое. Конь попятился. Реана не нужно было уговаривать -  стегнул коня и он галопом помчался прочь от деревни.
   Отсюда нужно уходить. Что, если все эти твари придут к замку? Одну он тогда убил с огромным трудом. С двумя  уже не справится. А их там может быть не один десяток. И что тогда - сидеть безвылазно в замке? Припасов тут хватит года на два... да уж, спасибо, не нужно ему  такого будущего. Реан вытащил куртку, теплый плащ, свернул их валиком. Снял со стены свой меч, длинный полуторный гибкий меч синеватой стали. О себе Реан ничего не помнил, но в мечах разбирался. Странно, он помнил очень многое об окружающем мире. Хотя, говорят, так всегда и бывает с потерявшими память о своей жизни.
      Кто он, откуда? Этого он не знал. Но знал, что его меч - таэлинский и лучше их нет в целом свете. Таэлин, город оружейников - где это? Вновь его память пришла в глухой угол. Сколько ни бейся - не пройдешь дальше. Где это? Это что-то связанное с ним самим а, значит, все попытки что-нибудь вспомнить напрасны. Уж сколько раз он пытался! Сколько раз всматривался в странный красивый знак на навершии рукояти - нечто похожее на башню с крыльями - и каждый раз казалось ему, что вот-вот поймает что-то невесомое, ускользающее... но нет. Его разум мог поймать лишь одну пустоту. И досада - всякий раз  будто бродишь по лабиринту и, кажется, сейчас из него выйдешь, но за каждым поворотом новый поворот, и еще один, и еще. И никак не вырваться тебе за пространство этого проклятого лабиринта.

4

Имя - это все что от него осталось. Тогда, на дороге, Аларкади спросил как его зовут. Реан. Реан Саальд. Вот и все, что он о себе знает. Что есть имя без прошлого? Ничто, пустая бутылка, из которой, как ни наклоняй, не выжмешь и капли влаги. Кем  он был в этой прежней, забытой жизни? Сыном крестьянина или ремесленника он не мог быть - они не носят таких мечей. А если бы он и попал им в руки, то ни тот, ни другой не умели ним как следует пользоваться, им ни за что не удалось бы прикончить настолько быструю тварь. Биться он, похоже, умел, и весьма неплохо. Так кто же он? Сын дворянина, молодой солдат или, может, разбойник? Оглядываешься назад, а позади пустота. И отворачиваешься скорей потому, что она как пропасть - тянет в себя, зовет, чтобы растворить тебя полностью.
      Реан пристегнул меч к поясу... нет, не мог он быть простым солдатом, уж слишком богато украшены ножны. Набил кожаную сумку провизией: вяленое мясо, сыр, сухие лепешки. Вот бы еще денег найти хоть немного. Может, Аларкади не все взял с собой. И, действительно, нашел небольшой кошелек в ящике стола в кабинете. И записку: "Я знал, что ты вернешься. Не ищи меня. Оставляю немного денег - на первое время хватит. Аларкади." Старик и тут позаботился о нем.
      Ну что ж, все готово - пора выезжать. Небо снова подернулось облаками, шел мелкий, почти незаметный дождик. Пустив коня рысью, Реан удалялся от замка. Образы мертвых жителей деревни уже не вставали перед его глазами. Только что-то тяжелое и холодное, как угловатый кусок льда, опустилось на самое дно его сердца. И он знал - это с ним навсегда.
      Проезжая поле, Реан увидел человека, сидящего на земле, около своей лошади. Рыжий бородатый человек уплетал какую-то еду, запивал из фляги да ругался что есть мочи:
      - Чтоб ты сдох, скотина поганая!  Чтоб тебе твои рученьки, загребущие, свело и скрутило в фиги, которые ты бы сам себе и показывал! Фигу он мне показал, да! Себе покажи! Тварь ты жадная, вероломная. Нанять и не заплатить - кидала позорная! Чтоб тебе икалось на этом и на том свете! Гиппопотам жирный! Сын шакала и шлюхи! Червяк вонючий! Обманщик!
      Тут бородач заметил Реана:
      - Слышь, мил человек, езжай сюда, тебе расскажу! Эта скотина, Виарат, нанял нас, троих человек, охранять его вонючую повозку с дерьмом, то есть с дорогими тканями. Через три города в четвертый - а если б разбойники? А потом взял и не заплатил! Фигу он нам показал, чтоб его пальцы так и остались! Я сказал - во всем Аммаре расскажу, чтоб никто больше к нему не нанимался. Вот, тебе рассказываю... а чего ты такой смурной? Сидишь на лошади как пришибленный. Случилось что?
      - Я потерял семью и дом... не хочу об этом.
      - Ишь ты, моя беда и вовсе не беда тогда. Насчет самого себя ты меня успокоил, насчет тебя обеспокоил. Куда едешь-то?
      - Сам не знаю.
      - А я в Сианну теперь хочу. Есть такая страна за морем, там наемникам очень хорошо платят, говорят. Крысы эти все время нападают на нее, морские грабители. Все тащат, еще и людей хватают для невольничьих рынков. Так что тут два в одном: и денежку заработать, и хорошее дело сделать. Не хочешь ли со мной? Терять-то тебе, как я понял, нечего. Хотя, если не умеешь нормально пользоваться той штукой, что висит у тебя на поясе, то лучше не надо. На попе в тепле там не посидишь - драться придется.
      - Надо подумать.
      - Ну что ж - подумай-подумай. А сейчас пора уже ехать. Коли тебе все равно куда, то можно и в город. А он за лесом и проехать лес лучше до темноты. Зовут-то тебя как?
      - Реан Саальд. А тебя?
      - А я Кирад Ирилан, наемник, перекати-поле. Грузы охраняю да воюю за всех кто платит. За князя Икки воевал против князя Гарии, а потом за князя Гарию против князя Икки... ну и так далее. Нет у меня ни кола, ни двора, только конь да меч да пути-дороги. Еще я очень болтлив... ну ты это уже заметил. Выпить хочешь? - и Кирад протянул Реану флягу.
      - Нет, спасибо. Я сегодня с утра напился, теперь голова болит
      - Ну не хочешь как хочешь. А вот ехать таки уже надо.
      И Кирад с Реаном поехали по дороге.

5

Вот на горизонте лес. Так и манит в свою зеленую темноту. Лошади идут медленно, нога в ногу. Давно закончился дождик и в вымытом, свежем небе перекатывается над облаками солнце. Реан вздохнул. Хорошо как вокруг, а будто-бы за стеклом. Как не для него, для других и эти травы, и солнце, а у него лед внутри... нет, там не только лед. Всё как прежде, а все же как-то не так.
      Реан и Кирад вступили в царство деревьев. Сразу десятки, а, может, сотни голосов со всех сторон - птицы. Журчат как маленький, хрустальный ручей, бьют в серебряные колокольчики, скрипят несмазанной дверью. Звуки волнами накатывают и рассыпаются как бисер. Реан вспомнил механических птичек и поморщился - насколько живые лучше!
      Так ехали они довольно долго. Солнечные пятна на земле серели, тускнели - наступал вечер. Но до темноты они должны успеть. Вдруг резко стало что-то не так. Что? Кирад и Реан переглянулись, ни один из них сразу не понял. И тут до Кирада дошло:
      - Птицы! Они замолкли.
      И правда, в лесу повисла какая-то предостерегающая тишина.
      - Так-так-так, не к добру это, - сказал Кирад. Конь его повел ухом. Кирад спешился и стал разворачивать тюк за седлом. В тюке оказалась кольчуга с пластинами и шлем.
      - А у тебя есть что-нибудь? Что это там, свернутое за седлом?
      - Куртка и плащ теплый.
      - Плохо. Давай я дам тебе шлем. Кольчуга тебе будет мала, вишь какой здоровый ты вымахал, а вот шлем в самый раз.
      - Не стоит, Кирад.
      - Стоит. Уж ты меня, старого волка, послушай. Не смолкают птицы просто так. Какое-то зло тут. Надевай и не спорь, а то обижусь.
      Реан надел шлем, а Кирад кольчугу и они двинулись вперед быстрей, рысью. Тишина будто смотрела на них. И вот ее прорезал чей-то громкий горестный вздох. И еще один, с другой стороны. И еще, и еще - весь лес наполнился одной тягучей, тоскливой нотой. Послышался треск и на дорогу выскочило две... нет, четыре... а вот еще одна - пять фигур. Коренастые и огромные, они сидели на кабанах.
      - Это тролли Ойха, - с облегчением произнес Кирад, - они не злые. Вот только где так выть научились? И почему птицы смолкли?
      Медленно тролли приближались к ним, внезапно один рванул вперед,, за ним остальные. На скаку тролли выхватили кривые сабли. Бежать? Поздно. Кирад и Реан достали мечи.
      Конь Реана отскочил от летящего на него вепря. Другой тролль навстречу. Столкнувшись, зазвенели сабля и меч. Конь и кабан закружили, конь встал на дыбы. Сзади! Реан пригнулся в последний момент, над его головой пролетела сабля. Кирад рубился с двумя троллями. Слева на Реана кинулся еще один. Конь прыгнул, зацепил копытом одного из троллей по голове, тот упал. Справа! Реан парировал удар. Сам не зная как отражал удары и одного и другого троллей. Сталь свистела в воздухе, сыпались искры, с коротким грозным звоном встречались клинки. Назад! Конь споткнулся, но удержался. Один тролль заходил за спину, другой наседал спереди. Конь пытался укусить кабана, но тот верткий - боком боком. И снова сзади! Удар! Глухо загудел весь мир вокруг - шлем выдержал. Ах ты ж! Реан чуть не пропустил удар спереди.
      - Да, сучка! - Кирад повалил одного из троллей. Реан резко развернулся и провел обманный удар. Тролль попятился и попытался зайти справа. Реан вертелся и рубился на обе стороны. Спокойно, умело, как будто делал это всю жизнь. Скотина! Он чуть было не достал одного из троллей, но тот увернулся. А так? И вот уже другой тролль лежит на земле. Теперь их двое на двоих. Тролль, что бился с Кирадом, вдруг развернулся и наподдал ногами кабану, Реан не думал, что кабаны умеют так быстро бегать, с визгом и хрюком кабана тролль скрылся за стволами деревьев. Оставшийся тролль опустил саблю и смотрел растерянно. Его кабан попятился и тут он сделал то же самое, что его соплеменник - удрал, только его и видели.
      - Уфф, - выдохнул Кирад, - они же всегда были мирными, что это с ними? Да, пришлось попотеть немного. А ты неплохо рубишься, почти не хуже меня. Хотя я все-таки лучше.

6

- Так, уже и до края леса недалеко, Погнали, пока еще кто-нибудь на нас не напал.
      И Реан с Кирадом пустили коней галопом. Птицы все так же молчали и самый воздух будто потемнел. Конь Реана резко остановился и захрапел, конь Кирада пролетел мимо, но и он так же затормозил и попятился. Ну же! Едь! Но конь мотал головой и косил глазом. Что еще за напасть? Что-то надвигалось на них по дороге. Формы у него не было, прозрачная размытая тень, огромная, темная. В верхней части тени два небольших светлых пятна, напоминающих глаза. Дыхнуло морозом и ужасом. Люди и лошади оцепенели, а тень продвигалась все ближе. В нескольких шагах она остановилась. Стояла, смотрела. Реан не почувствовал ярости в ее взгляде, лишь ледяное равнодушие, от которого еще страшней. Так смотрят на таракана.
      - О, Свет, - прошептал Реан, - что это?
      Тень заклубилась и из нее выдвинулось нечто вроде щупальца, стало обретать форму, уплотняться. Вот сформировалась кисть, пальцы. Прозрачная рука указала на Реана. Потом тень медленно втянула конечность и поплыла вбок, за деревья. Конь Кирада тихонько заржал. Мужчины смотрели вслед уплывающей тени. Светлело. Несмело подала голос какая-то птица. Кони очнулись и заходили под всадниками.
      -  Мамочка моя, женщина! Сколько я побродил по свету, а такой заморочки не видел еще, - сказал Кирад, - Ты заметил,  как это на нас смотрело? Будто мы муравьи какие. Хотело бы оно нас сожрать -  я бы понял, все хотят кушать. Что ему надо было? Почему оно на тебя указало?
      - Кажется,  я знаю почему, - ответил Реан. - Поехали поскорей.
      Вот и лес позади. Путники были рады выбраться на простор. Уже вечерело, замерцали первые  бледные точечки звезд. А впереди,  у берега моря, огромным котом разлегся город.
      - В таверну сейчас, да пивка, да девченочек подхватим хороших! Так почему оно на тебя указало?
      - Возможно,  я проклят... я потом тебе как-нибудь расскажу, - сказал Реан снимая шлем.
      - Нет-нет, выкладывай уже.
      Собравшись с духом, Реан рассказал Кираду всю историю с деревней.
      - Занятно! Но ведь ты же не виноват. Тут этот маг, никогда не доверял им, чего-то напортачил. Слушай, а может он знал?
      - Не мог. Не такой он. Никак не мог.
      - Откуда ты знаешь? Что у этих магов на уме, не знает даже их родная мама!
      - Он же добра хотел, чтобы люди счастливыми стали... чтобы войн больше не было
      - Войн не было? А чем я зарабатывать буду? Я же, кроме как мечом махать, ничегошеньки не умею. Да и ты, похоже, тоже. Вот что ты еще умеешь?
Реан немного подумал:
      - Да ничего не умею. Но ведь хорошо было бы, если б не было войн.
      - Да, ты прав, конечно. Чтобы бабы детишек растили в мире, чтобы мужики ихние не гибли как мухи... чудак он, этот твой Аларкади. Чтоб все люди стали счастливы, говоришь? Нет, ну, кто бы отказывался? Все хотят быть счастливыми. Да только чую я в этом что-то не то. Ну хоть тресни! Неправильно что-то.
      - Что же тут может быть неправильного? - удивился Реан.
      - А сам не знаю! Слишком уж просто у твоего мага все. Мышки поют, все радуются, и из нашего, грязненького, скажем честно, мирка, вдруг уходит всё зло... не знаю, не знаю.
      Они въехали в пригород. Белые глинобитные домики, как в деревне, теснились один над другим на склоне. Чуть дальше, это уже сам город,  целые улицы трехэтажных деревянных домов, эти выглядели поприличнее. И множество роскошных каменных особняков в центре. Чем они только не изукрашены! Витые решетки, мозаики на стенах, кованые химеры... вот водосточная труба в виде дракона рвущегося с цепи, там грифон с львиной мордой, на следующем доме крылатые буйволы, а вот рыбы с собачьими лапами... Везде люди, большинство пешие, богато одетые, бедно одетые, а кто-то и вовсе оборвыш. Вот проехали два закованных в латы воина, вот, в роскошной повозке, катится кто-то важный и толстый, завернутый в шелка будто в кокон, вот, почти раздетая, проститутка прислонилась к стене в кокетливой позе... О, Таранон, город золота и разврата! Вот бойкая торговка в простом коричневом платье кричит "Пирожки! Свежие пирожки!",  вот слуги несут паланкин, в нем, наверное, какая-то знатная дама...
      "Стойте!"- послышалось из паланкина. Слуги остановились. Ткань полностью отодвинулась, и перед путниками предстала маленькая черноволосая женщина с тонким станом, вся в украшениях и в прозрачном платье тончайшей ткани. Надменное и хищное лицо ее было столь красивым, что даже это отвратительное выражение не портило его.
      - Кирад! Кирад Ирилан, тебя то я и ищу. Только что из таверны, в которой ты всегда останавливаешься, но тебя там не было. А ты нужен, очень нужен.
      - Татри, милая моя, ты ли это?
      - Я, я, и не говори мне, что удивлен. Будто ты меня не знаешь. Но перейдем к делу, а дело срочное. Пятьсот золотых маран хочешь заработать?
      Кирад подпрыгнул в седле, глаза его полезли на лоб.
      - У тебя завелись такие деньги? И что я должен сделать? В одиночку перебить целую армию?
      - Вовсе нет. Всего лишь одного человека.
      - Я должен вызвать его на дуэль? Он хоть не знатный? Сомневаюсь, что знатный человек согласиться биться со мной, бродягой.
      Татри улыбнулась уголком рта:
      - Глупый. Тебе не нужно биться с ним вообще. Просто убить. И всё.
      - Так-так-так, - покачал головой Кирад, - Татри, ты меня за кого принимаешь?
      - За наемника - человека, который убивает за деньги.
      - То есть, ты хочешь, чтобы я взял твоих пятьсот маран и пошел убил человека? Он хоть вооружен?
      - Да, всегда носит с собой кинжал. Кажется отравленный.
      - То есть, он будет с кинжалом, а я с мечом?
      - Ну да. Никакой опасности для тебя.
      - Татри, Татри, мамашу твою, ты хоть понимаешь, что предлагаешь? Чтобы я, Кирад Ирилан, пошел и просто кого-то прикончил?! Практически безоружного?
      - Не просто, а  за пятьсот маран.
      - Татри, шлюшка Татри, ты думаешь, что Кирад Ирилан сделает это? Ты в своем ли уме?
      - Не смей называть меня шлюшкой!
      - Ну а кто ты? - Кирад оскалился в ехидной улыбке, - Шлюшка и есть.
      - Ладно, - сказала Татри, - так ты берешься за это дело?
      - Нет. И даже не надейся.
      - Шестьсот маран.
      - Да хоть десять тысяч! Нет.
      - Чего ты вообще уперся? Семьсот.
      - Нет. Сказал же.
      - Набиваешь цену? Ну ладно. Тысяча.
      - Татри, приблизь свое личико ко мне, чтобы я в него плюнул и не промахнулся.
      -  Кирад, я предлагаю тебе золото, много золота. Ты столько не заработаешь за целую жизнь.
      - Не заработаю. И ни копейки у тебя не возьму.
      - Почему, Кирад, почему?
      - Я наемный воин, Татри. Воин, но не убийца. Я бьюсь в полях и лесах с такими же вооруженными людьми как я сам. И никогда, слышишь, шлюшка Татри, никогда я не пойду убивать кого-нибудь, у кого против меня нет шансов. Хоть ты мне предлагай целый мир.
      - Дурак, - скривилась Татри, - какой же ты тупоголовый дурак. А мог бы заработать! Считай целое состояние. А вот шлюшку я тебе еще вспомню.
      Резким движением Татри задернула шторку паланкина и приказала слугам идти.
      - Лучше вспомни как мы с тобой кувыркались! - крикнул Кирад ей вдогонку.

7

Уже зажигались разноцветными огнями окна, когда путники подъехали к таверне. Такие же лампы с цветными стеклами зажгли и в самой таверне. "Веселая утка" гласила надпись на вывеске. За столами было полно народу, кто-то пил пиво, кто-то чего покрепче. Четыре солдата играли в кости, полураздетые девочки сновали между столами, зазывно повиливая задами. Личики не у всех были хороши, но с лица воду не пить, не так ли? На высоком маленьком табурете сидел менестрель и перебирал струны лютни, вполголоса пел какую-то песню. Его никто не слушал кроме седобородого старика, который, подперев рукой щеку, другой время от времени сморкался да утирал пьяные слезы. Людской гомон напоминал негромкий рокот волн. Толстый и крепкий, за стойкой стоял хозяин.
      - Здорово, Бигор! - обратился к нему Кирад, - Найдется у тебя парочка свободных комнат для дорогих гостей?
      - Эх, Кирад, ты же знаешь, для тебя всегда есть и всё... но не сегодня. Всё занято, дружище! Могу постелить тебе с твоим другом на чердаке.
      - Куда ж мы девочек приведем, на твой пыльный чердак, что ли?
      - Ох, ну прости, Кирад, ну вот, честно, сегодня много кораблей вошло в порт - всё занято.
      - Ну ладно, - вздохнул Кирад, - придется тискать девченочек по углам.
      - Я тебе зато пива налью бесплатно, - сказал Бигор.
      - Это дело! - обрадовался Кирад, - И моему другу налей. И пожрать бы.
      - Тоже за счет заведения! - объявил хозяин.
      - Что-то ты сегодня добрый такой, не узнаю тебя, старина.
      - Да вот нашло что-то. Лови момент пока я не передумал.
      И вот уже друзья сидят за широким деревянным столом и уплетают мясной пирог... Реан даже не думал что так проголодался. Пенится пиво в огромных кружках, молоденькая фея с узко посаженными глазками вовсю подмигивает Реану.  А вот мимо стола плывет шатеночка... о, эта недурна. Реан сам подмигнул ей.
      - Это Минальд, дорого берет, - усмехнулся Кирад.
      - Ну тебе я сделаю скидку, - сказала Минальд, - а дружок то твой ничего, ему, пожалуй, тоже.
      - Сколько? - с улыбкой спросил Реан.
      Минальд назвала цену. Реан поглядел под столом в свой кошелек - хех, не так и мало оставил ему Аларкади.
      - Идёт, - согласился он.
      - Не дура губа у тебя, не дура, - прогудел Кирад. - А  Брунтен где?
      - Она сейчас спустится, - ответила Минальд.
      Реан и Минальд поднялись наверх.

      Утро. Сквозь маленькое окошко чердака нежно-розовый луч рассвета. Как кристалл снов. Но Реану кажется, что все это было давным-давно. Кирад еще спит, храпит в свою рыжую бороду. Реан спустился вниз. Почти никого, за стойкой зевает Бигор. Уткнувшись в стол лицом, спит менестрель - видно хорошо погулял вчера. Лютня валяется на земле. Реан поднял ее и пальцы  сами нащупали струны, встали на лады и полилась мелодия, да какая славная! Будто звон волн, да пение птиц, да стук копыт по камням. Реан не помнил своего прошлого - руки помнили. И Реан вновь и вновь повторял мелодию. В надежде что-нибудь вспомнить? Нет, Эти надежды он давно оставил. Но, может быть, то, чего не помнит разум, помнит душа.
      В таверну вошли двое мужчин. Один длинный, белобрысый, и другой, русый, среднего роста, оба с бородами. Сели за стол. До Реана долетел их разговор.
      - Одна вчера пришла. Их родители всю ночь по лесу ходили с факелами, кричали, никого не нашли.
      - А она что говорит?
      - Говорит:  пришло что-то темное, как бы тень, большое такое, до верхушек деревьев. Нашло на ее подружек и они начали драться, за косы таскать друг друга, ногами бить, руками, кусались даже. Она пыталась их успокоить, так они  на нее. Ну она и убежала.
      - Может они у троллей? Те хорошо относятся к заблудившимся.
      - Были родители на их стоянке. Никого там.
      - Тролли ушли?
      - Кабы ушли! Выскочили на кабанах своих и с саблями на родителей бросились.
      - Тролли?! Они же никогда никого не трогают, знай себе грибы собирают да белок бьют. Откуда у них вообще сабли? И что, зарубили?
      - На деревья они залезли. Тролли покружили-покружили да и ушли. Теперь Мафрана к градоначальнику побежала, пускай солдат даст - дочек искать.
      - Ну дела!
      Перед глазами Реана будто снова встала та тень и холодок пробежал по коже. Он подсел к мужчинам:
      - Мы с другом тоже видели эту тень и  были вынуждены биться с троллями. Что произошло? Расскажите!
      - Ну ты же слышал всё, - сказал белобрысый, - Три девчонки вчера по грибы в лес пошли, две пропали. А на вас с другом тень не нашла?
      - Нет, она остановилась перед нами, постояла и уплыла, - Реан хотел рассказать о том, как тень указала на него пальцем, но что-то остановило его, он не стал этого говорить.
      - А если эта тень найдет на солдат и они перебьют друг друга? - спросил русый.
      - Но девчонок-то надо искать.
      С чердака спустился Кирад.
      - Охохо, что тут у нас, доброе утро всем, - и потянулся.
      - И тебе доброе утро, - ответил Реан, - тут вот люди рассказывают - не одни мы тень видели.
     И мужчины пересказали все Кираду.
      - Я думаю, нам нужно пойти с солдатами, Кирад, - сказал Реан, - потому что... - и осекся. Все-таки он не хотел рассказывать о том, что тень указала на него.
      - Почему?
      - Ну мы ее видели уже, может сможем чем-то помочь?
      - Ты прав. Пусть в поисках участвует на два человека больше.
      - Жрать-то будете? - спросил из-за стойки Бигор. - Только сегодня я не такой добрый, будете платить.
      - Будем-будем, - ответил Кирад. Реан не чувствовал голода, но согласился.
      - Ну что ж, пойдем, - сказал Кирад когда все поели.
      Цепью шли на конях солдаты по лесу, Кирад и Реан с ними. "Кирита! Эола! Кирита! Эола! Где вы?" - кричали люди. Но ответом было только пение птиц. Реан вглядывался в пространство леса. Нет, никого. Вот люди спугнули лису, рыжей кометой она пронеслась меж деревьями. "Кирита! Эола!". Шло время, но поиски были безрезультатны. Вдруг потемнело и смолкли птицы. Реан почувствовал как концы его пальцев превращаются в лед и этот лед ползет все выше, по рукам, добрался до плеч, замораживает грудь, живот, голову и самые мысли. Кони под людьми остановились и  беспокойно пряли ушами. Меж деревьями тьма сгустилась и выросла - вот оно идет на них. Бесформенное, темное, страшное. Вдали завыл волк. Ветка треснула под копытом коня. Реан почувствовал как его дыхание сбилось. Если тень сейчас найдет на воинов, как на тех девочек, и начнется свалка? Но боялся он не этого. Чего именно - он  и сам не мог объяснить. Тень приближалась. Реан понял! Он должен выйти навстречу тени, раньше чем она накроет солдат. Но разве ж он ее остановит? Но она выделяет его, может быть это как-то ее отвлечет. Конь не пойдет вперед, нужно спешиться. Реан чувствовал свою ногу деревянной, когда перекидывал ее через седло. И таким же деревянным чувствовал всего себя, когда медленно-медленно делал шаг за шагом. "Ты куда?" - спросил один из солдат. Реан махнул рукой.
      Тень остановилась. Остановился и Реан. Он снова почувствовал этот взгляд, будто на тебя глядит не живое существо, а какой-то механизм.
      - Ну, здравствуй, - сказал Реан.
      Тень заколыхалась и из нее снова поползло щупальце. Щупальце превратилось в руку. Указательный палец уставился на Реана, он немного дрожал. Глухой трубный звук разнесся по лесу - это вздохнула тень.
      - Ты! Ты! Твоей рукой жертва, - таким же глухим и раскатистым голосом произнесла тень. И поплыла назад. Долго еще стояли люди приходя в себя. Снова запели птицы. И тут откуда-то издалека послышалось "Ау! Ау!". Солдаты поехали на эти голоса.
      Нашли их в изорванных платьях, синяках и царапинах. Но обе девочки были живы и, кажется, совершенно здоровы. Оказалось, они ничего не помнят, только помнят как ночью бродили по лесу. Девочек отвезли в город и передали матери.

8

Кирад с Реаном вернулись в таверну уже под вечер. Народ живо обсуждал что-то.
      - Что за новости, ребята? - спросил Кирад. Ему ответил менестрель:
      - Деревня Кирк, та что за лесом. Говорят, там все умерли. Видели шамз, много. Нельзя было из-за этих тварей в деревню войти. Сегодня шамз уже не было, заходили люди в деревню - говорят все жители в постелях лежат, мертвые. Так, будто они просто спали и не проснулись. Уже разлагаться начали, лето ведь.
      Реан почувствовал как его ноги подкашиваются, только не выдать себя! Вновь перед глазами встали мертвые жители... он представил себе как они покрываются трупными пятнами. "Твоей рукой жертва" - вспомнил он слова тени.
      - Маг в замке жил рядом с деревней , - продолжал менестрель, - Сбежал! И помощник его сбежал тоже.
      - Они и умертвили! Знаем мы этих магов! - сказал кто-то.
      Реану захотелось заступиться за Аларкади, доказать всем, что маг ничего не знал, что все вышло случайно. Он уже набрал воздуха, чтобы сделать это... но промолчал. А люди продолжали обсуждать событие. Реан молчал и чувствовал, что этим молчанием предает Аларкади, человека, спасшего ему жизнь. Ему было досадно и стыдно, но набраться смелости и возразить он не мог. Только скажи и десятки осуждающих глаз уткнутся в тебя как стрелы в дерево. Реан откровенно трусил. Трусил и чувствовал себя подлецом.
      - Появились шамзы, значит появится и тень. Тень всегда следует за шамзами, - произнес ветхий старик, сидевший у окна.
      - Что за тень? - спросила одна из проституток.
      - Появилась уже!  Мы в лесу сегодня видели -  сказал солдат, из тех, кто с Кирадом и Реаном тоже зашли в таверну       - Ох и страху натерпелись, вмиг будто заморозила нас - ни пошевельнуться, ни даже мысль подумать.
      - Эта тень показала пальцем на него вот, - кивнул на Реана другой солдат, - и что-то о жертве говорила.
      - Что именно? - оживился старик.
      - Что-то типа "твоей рукой принесена жертва".
      Старик уставился на Реана. Тяжело было под этим взглядом. Он уже все понял.
      - Так это ты помощник мага! - объявил старик.
      Реану захотелось немедленно провалиться. Десятки глаз действительно уткнулись в него как стрелы... мог и не предавать Аларкади. То, чего он опасался, все равно случилось.
      - Что ты молчишь? Это ведь ты помощник мага, - повторил старик. Реан молчал. И все тоже молчали. Тишина была похожа на приготовившегося к прыжку кота. Еще миг и будет прыжок, и птичка окажется в когтистых лапах. Реан чувствовал себя этой птичкой. Лучше уж самому нарушить тишину.
      - Да, я помощник мага. Маг дал мне кристалл, чтобы я ловил в него дыхание снов. Я не знал что они умрут. И... я уверен, маг не знал тоже.
      - Ага! Как-же! Что маги, что те кто с ними связался - все вы одним лыком шиты. Вам бы только народ губить, - вставил кто-то.
      - Аларкади не такой! - вступился Реан за мага. - Он хотел при помощи этих кристаллов создать песню, которая всех сделала бы счастливыми. И тогда прекратились бы убийства, воровство, войны...
      - Великий кристалл желаний, вот что он делал, - сказал старик. - Для этого кристалла нужны малые кристаллы, один из них как раз кристалл снов. Уже был такой как он, тот хотел власти над миром. И взял бы ее, если бы не менестрели Аррилии. А этот решил весь мир осчастливить, ишь ты!
      Слезы навернулись на глаза Реана и сжались кулаки:
      - Аларкади не мог знать что будет! Я уверен - он не знал, что люди умрут! Он хороший, он мне жизнь спас.
      - Жизнь спас, говоришь? А память заодно, случайно, не отнял? - спросил старик.
      Реан похолодел. Все закружилось у него перед глазами... мир рассыпался на куски. Старик прав? Аларкади всё знал? Не может быть. Вот не может и все тут. Не может? А вдруг может?
      - Отнял, - безжизненным голосом ответил Реан.
      - Не расстраивайся, парень, - продолжил старик, - я знаю, что ты не виноват. Я и сам был таким же как ты... помощником мага. И моею рукой так же была принесена жертва... ох и мучился я потом! До сих пор мучаюсь. И, знаешь что, жертва считается жертвой только тогда, когда маг честно не знает что все умрут. Он не должен становиться убийцей, сознательным убийцей, я имею в виду. Если маг читал, что кристалл снов убивает, он должен честно об этом забыть. Потереть память самому себе и не ведать потом что творит. Так что не знал твой Аларкади ничего. Но...  Тут есть одно "но". Тот, кто не ведает что творит - действительно не ведает что творит.

9

Реан вздохнул с облегчением. Значит, Аларкади действительно не знал, что люди умрут. Старый маг, к которому он так привязался - не убийца. Не убийца? Реан вспомнил как Аларкади попросил его сжечь какую-то книгу а потом хлебнул из маленького флакончика... и стал искать эту книгу. Будто забыл, что только что просил Реана ее сжечь. Вот оно что! Он таки провернул этот фокус со своей памятью. Значит, в тот момент когда он решил забыть прочитанное (видимо он прочел в той книге о кристалле снов), он решил, что люди должны умереть. Ради жертвы. Которая приносится чтобы наполнить кристалл снов. А потом он, с помощью какого-то зелья, забыл и о своем решении и о том, что кристалл снов убивает. Аларкади все-таки убийца. Начисто забывший о том, что он убийца. Он не несет груз вины. Весело!
      - А память? Почему он отнял у меня память? - спросил Реан у старика.
      - У меня мой маг тоже отнял, - вздохнул старик. - Я потом читал в одной из его книг  - для того, чтобы кристаллы наполнялись, ходить с ними должен человек с пустотой внутри. Твое прошлое - пустота. И эта пустота тянет в себя энергии и, через тебя, наполняет кристаллы. Без такого помощника не создать Великий кристалл желаний. И ты служил своему магу, потому что, кроме него у тебя никого не было...
      - Потому что у него была великая цель! - сказал Реан. - Избавить людей от бед и от войн - вот зачем я ему служил. Я хотел помочь ему достичь этой цели.
      Получается, Аларкади обманул его, отнял его память, воспользовался им. Но ведь... его цель! Разве она не оправдывает это? Стереть кому-то память ради того чтобы он помог создать песню, которая навсегда прекратит войны. Если бы Реану предложили добровольно потерять память ради этого - он согласился бы! Да и кто бы не согласился? Все люди хотят мира, никто не хочет, чтобы в его страну пришла война.  И все же он чувствовал, что его доверие к Аларкади подорвано навсегда. Потому что был такой миг, когда Аларкади все знал! Знал, что люди умрут, и пошел на это. Но и обвинить он старого мага тоже не мог. Аларкади рассказывал ему как война отняла всю его семью, когда он был еще ребенком. Погиб на войне отец, а потом враги вошли в его город. Мать и двух маленьких братьев угнали в рабство. Ничего, что братья еще малы. Вырастут и станут хорошими рабами. А Аларкади был хилым. Его оставили. И подожгли дом. Как он выбрался - сам не помнит. Потом долго шел по лесу и наткнулся на небольшой домик. В домике жил маг и он стал его учеником. А его семья ему снилась... и до сих пор снится. Нет, Реан все-таки не мог обвинять Аларкади. Но и простить его тоже не мог.
      - И все-таки Аларкади спас мне жизнь, я не могу не быть ему благодарным. После боя с той тварью, как вы говорите она называется? С шамзой. Я остался совершенно без сил и он меня вылечил.
      - Ты убил шамзу? Хороший боец! С шамзой могут справиться немногие, вот только когда ее убьешь из тебя вытекают все силы.
      - Да! Так со мной и было. Аларкади меня вылечил, я бы умер если бы не он.
      - Не умер бы. Человек, убивший шамзу, валяется без сил недельку, а потом силы возвращаются к нему.
      Значит и здесь Аларкади ему соврал. Зачем? Снова ради своей великой цели? Чтобы привязать сильнее к себе? Уж слишком много ты врешь, Аларкади. Но твоя цель, твоя великая цель оправдывает все средства, не так ли? И даже деревню полную мертвых людей... Реан снова вспомнил кошку с ореховыми глазами. Что сейчас делает животное? Может его съели шамзы?
      - Почему у людей в деревне глаза светились фиолетовым как у шамз?
      - Так горит пустота, - объяснил старик. - Ты украл их сны и люди провалились в пустоту, вот пустота и стала видна в их глазах.
      - А шамзы?
      - А шамзы - порождения пустоты. Они приходят из пустоты, когда ее становится много в нашем мире.
- Значит я родственнен им? И шамзам и тем людям - ведь во мне тоже пустота - моя пустая память.
- Уж поверь, если ты умрешь и у тебя глаза так засветятся.

10

-  Эта тень, что оно такое?
      - Ничто, - ответил старик. - Ничто, которое сейчас пытается стать чем-то, но все, что может ничто - это разрушать. Оно будет гулять по деревням и городам, люди будут драться друг с другом, многие погибнут. Пока пустота не заберет свое ничто. Или пока его не остановят. Только тот, чьей рукой принесена жертва, может остановить тень.
      - Что я должен сделать? - спросил Реан.
      - Это непросто, - сказал старик, - очень непросто. Я не смог. Тень сломала меня и прошла по городам, и было много смертей. Давно это было. Моя душа превратилась в лед, ее заморозила тень.
      Старик откинул волосы со лба и Реан увидел его глаза. Очень светлые и будто застывшие. И трещины за зрачками - битый лёд.
      - С тех пор мне больше никто не дорог... знаешь, как это, когда тебе никто не дорог? Я смотрю на людей и вижу лишь пустоту. Я и сам - пустота. Ты либо победишь тень и обретешь силу льда, либо сам обратишься в лед. Как я.
      - Что же делать, чтобы победить тень?
      - Тебе нужно пойти в лес ночью, одному,  пока она там. И пойти за ней туда, куда она поведет тебя. Знаешь ли ты, что такое холод? Думаешь, это такое вещество, или луч, или ветер и снег? Нет. Это просто отсутствие тепла. Как тьма - отсутствие света. Как зло - отсутствие добра. Я знал это. Но знание не помогло мне победить. Мало просто знать, нужно что-то еще.
      - Что?
      - Не знаю... - вздохнул старик. - Знаешь чего я хочу? Чтобы ты пошел и победил тень. Чтобы у тебя все получилось. Так ты отомстишь ей за меня.
      - Что бы ты ни встретил там, куда она поведет тебя,  ничему не верь.  А особенно не верь злу, когда оно будет казаться побежденным  - добавил старик.
      И отвернулся к окну. Стало понятно, что расспрашивать его о чем-то еще бесполезно. В таверне повисла тишина. Все смотрели на Реана.
      - Я пойду туда этой ночью, - сказал он.
      - Я с тобой! - воскликнул Кирад.
      - Нельзя, - не отворачиваясь от окна проскрипел старик. - Он должен идти один.
      - Коня не бери, - продолжил старик. - Все равно остановится, когда тень появится. Оставишь его - волки сожрут. Как моего.
      - Реан! - Кирад что-то снял с шеи, - Возьми это.
      И протянул Реану маленькую бутылочку на шнурке.
      - Что это?
      - Дыхание Иэл, той, что дает вдохновение менестрелям.
      - Никогда... не слышал, - Реан снова почувствовал, как его память будто встрепенулась и... ничего. Так пытается взлететь инвик - короткокрылая птица. Машет она своими маленькими, слабыми крыльями, но небо остается недоступным для нее, как для ползучих гадов.
      - Это хранило меня в бою, может, поможет и тебе.
      - Спасибо, Кирад.

      Ночь уже накрыла Таранон, когда Реан вышел из таверны. Светящиеся разными цветами окна с любопытством смотрели на него. Милые, уютные, теплые окна - увидит ли он их еще или вернется безжизненной ледышкой? Может быть, он не справится и уже завтра здесь будет крик и сутолока на улицах, и ярость бессмысленных драк. Разбитые головы, кровь, трупы. Смерть и горе. Судьба города вручена в его руки. Справится ли он? Минальд не попрощалась с ним. Почему ему досадно? Минальд не женщина, она просто товар. Глупо досадовать из-за этого. Реан сжал бутылочку на груди. Дыхание Иэл. Наверное, Иэл светлое и сильное существо, раз дает вдохновение менестрелям. Нужно будет расспросить Кирада о ней... если он вернется победителм. А если его душа обратится в лед ему, наверное, будет всё равно.
      Реан вошел в пригород. Здесь свет окон не был разноцветным - у бедняков пригорода нет денег на модные лампы цветного стекла. Он заглянул в одно из окон. На низенькой табуретке стояла маленькая девочка с длинными волосами. Мать расчесывала ее волосы. Улыбалась мать и улыбалась дочь. На печке свернулась калачиком белая кошка. Долго Реан смотрел на них. Тут мать заметила его:
      - Эй, что за пьянь там в окна пялится?! Пошел вон отсюда!
      Реан улыбнулся. И продолжил свой путь.

11

Полная луна заливала сиянием небо и было видно каждый камушек на дороге, но он все равно взял с собой факел - в лесу будет темно. Реан подошел к лесу. Слышно филина, который ухает где-то там. Шаг в бархатную тьму - и Реан в лесу. Зажечь факел. Вот танцующий оранжевый свет создал небольшое пространство вокруг него, а тьма за его границами стала будто еще гуще. Что это за шелест и шорох слева? А, это всего лишь еж. Реан двинулся вперед. Хорошо бы, если бы тень не пришла. Совсем не хочется, чтобы наступил момент встречи. А, может, ну его - развернуться и уйти? И даже не попытаться остановить ее? Нет. Как ни неприятна предстоящая встреча, она должна состояться. Вдали завыл волк. Реан шел медленно, оглядываясь по сторонам. Так шел он довольно долго.
      Может она все-таки не придет? Дыхнуло холодом. Уже знакомое чувство, когда мороз касается кончиков пальцев и пробирается все дальше. Реан остановился. Она пришла. Вот и настал этот страшный миг. Чем это закончится? Реан почувствовал себя маленьким потерявшимся мальчиком. "Х-хэ!" - ударили глухие литавры - вздохнула тень. Тьма наползла на пространство оранжевого света. Реана сковало со всех сторон - не пошевелиться. "Пойдем за мной!". Возникла светящаяся тусклым серым светом тропинка. Холод отступил. "Ничему не верь!" - вспомнил он предостережение старика и ступил на тропинку.
      Погас факел. Только темнота и бледный свет тропинки. Она петляла бесконечными поворотами и Реан долго шел по ней. И вдруг - круг света. Поляна, деревья вокруг. В кругу светло как днем. Порхают бабочки, колышутся цветы. Тропинка перерезает поляну. Что это прямо посреди тропинки? Реан подошел и присел. Два кубика льда, совершенно прозрачных. В одном застыла землеройка, а в другом - бабочка. "Освободи кого-то из них" - послышался голос тени. "Освободишь землеройку - она съест бабочку и останется жива. Освободишь бабочку - и землеройка умрет от голода. Выбирай!"
      Красива белая бабочка - капустница. Освободишь ее, и она отложит яйца, вылупятся гусеницы и будут портить урожай. Освободить землеройку? Что это? Выбор между красотой и пользой? Что же он должен выбрать? "Ничему не верь". Реан отказался от выбора. Освободил обоих. Успеет бабочка улететь? Успеет землеройка ее поймать? Пусть будет как будет. Кому-то повезет, а кому-то нет. Он не станет оглядываться.
      Тропинка вновь нырнула во тьму. Реан не знал правильно ли он поступил. Может, он уже проиграл? Но, наверное, тогда что-то случилось бы. А он все еще идет по тропинке. Поворот за поворотом, шелест листьев над головой.
      И снова круг света. Еще одна поляна. На поляне кошки, много кошек. Серые, черные, рыжие, белые, пятнистые. Реан остановился. И что делать с ними? В чем тут вообще загадка? Присел на корточки, погладил одну из мурок - та потянулась головой навстречу его руке. "Выбери троих" - сказала тень. Кого же выбрать? Того рыжего котика, что умывается? Пятнистую кошечку, что разлеглась, прищурив глаза? Черного котенка, что играется травинкой? Кого? "Не выбираю никого!" "Ты должен был бы убить тех, кого выбрал. Ты прошел это испытание. Иди дальше."
      И снова тропинка, струящаяся во тьме. Тень ставит его перед выбором а он... не выбирает ничего. Может в этом секрет? Продолжать так и дальше? Слишком просто...
      Впереди дверь и залитая светом комната. Реан ступил внутрь и дверь захлопнулась за ним. Шторы из тяжелой бордовой ткани,  коричневые стены, черный пол. В углу стоит золоченый стул, на нем сидит пожилая женщина. В другом углу - то же самое. Женщины одинаково одеты и у них одинаковые лица. "Одна из них останется здесь навсегда, а другая - выйдет" - послышался голос тени. Откуда-то сверху упал массивный ключ, прямо под ноги Реана. Он нагнулся и поднял ключ. "Отдай ключ одной из женщин. Но знай - кто-то из них ведьма, которая погубит многих людей. Догадайся кто это!"
      Вот это задача! Тут уже не отделаешься, не выбрав никого. Нельзя же, чтобы невинный человек навсегда остался заточенным в этой комнате. Как узнать? Поговорить с ними? Что спрашивать? "Кто из вас ведьма?" - пошел напролом Реан и мысленно обозвал себя дураком. Да где же ведьма признается! Нет, ему не пройти это испытание. Обе женщины молчали и глядели вдаль. Казалось, они его не видят и не слышат. Та? Эта? Эта или та? Кому отдать ключ и подарить свободу? Нет решения. Он застрял здесь навсегда. "О, Свет, помоги мне!" "Та, что сидит справа от тебя - невинна" - шепнуло ему сердце. Верить? Не верить? Может ли он доверять своему сердцу? Оно говорило ему уже, что невиновен Аларкади и это оказалось неправдой. И правдой. Одновременно и правдой и неправдой. Чистое сердце не ошибется. Но чисто ли его сердце?
      Он подошел к левой женщине и отдал ей ключ. Правая взвыла, скорчилась и дико захохотала, сползая на пол, почернела вся и превратилась в огромную ящерицу. "Ты сделал верный выбор!" - сказала тень. Вот как. Он не поверил своему сердцу и выиграл. Во всех сказках бывало наоборот. Оказывается, бывает полезно не верить самому себе.
      Комната исчезла и вот он снова идет по тропинке. Тропинка упирается в дверь... странно знакомую дверь. Это же дверь чердака. Реан толкнул ее и вошел внутрь. Оказался на чердаке, где они с Кирадом вынуждены были ночевать. Свет луны проникал сквозь маленькое оконце. Храпит Кирад, ходит вверх и вниз его борода. "Убей его и воскреснут все жители деревни Кирк" - произнесла тень. Перед глазами Реана сразу возникло лицо той девушки, со сдвинутыми бровями. Он может оживить ее! И ту старушку, и девочек-близняшек, и полную женщину... всех. Он отнял их жизни и теперь он может вернуть им их. Нужно всего лишь убить своего нового друга... сколько он с ним знаком? Всего пару дней. "Нет!" - воскликнул Реан, - "Ты врешь. Они не воскреснут". "Ты снова выиграл" - прошипела тень.
      И вот снова стелется вдаль тропинка. Шел и шел Реан вперед и снова лужайка, залитая приглушенным желтоватым светом. Вокруг лужайки кусты, красные ягоды на их ветвях. В центре стоит горбун с отвратительным морщинистым лицом, зеленые искорки в злых глазах. В руках у горбуна меч. Реан взялся за рукоять своего. Вовремя! Горбун шагнул к нему и Реан выхватил свой меч из ножен. Сталь заскрежетала о сталь. Горбун отскочил и замахнулся слева, чертя зигзаг острием своего клинка. Реан парировал удар. Горбун и Реан закружили по поляне. Мягко и ловко танцевал горбун, заходя то справа, то слева. Но Реан просчитывал его движения и не открывался. Кто же первым ударит? Клинок горбуна свистнул в воздухе. Реан отбил удар. Перешел в нападение. Бесполезно. Оборону горбуна не пробить. Клинки встречались с коротким звоном: удар - парирование, парирование - удар. Сколько продолжался этот танец? Час? Два? Целую вечность? Реан не чувствовал усталости. Он еще долго может так. Не заметно усталости и у горбуна.
      Вдруг горбун отбросил свой меч и стал с опущенными, немного отведенными в стороны руками. "Убей меня" - произнес горбун. Убить безоружного? Убить сдавшегося врага? Никогда. Пора вернуть свой меч в ножны. И он выиграет. Эта загадка оказалась простой. Отвратительна гримаса горбуна, но он оставит его в живых. Нельзя же убивать кого-нибудь лишь потому, что его внешний вид отвратителен. Тихо-тихо зазвучала песня, чистый серебрянный голос... что это? Какая прекрасная мелодия! Звук идет откуда-то отсюда... дыхание Иэл. Реан вытащил бутылочку. Это из нее раздавался тихий звук. И тут Реан все понял. Он резко шагнул к горбуну и ударил снизу вверх, насадив того на клинок. Брызнула черная кровь, горбун перегнулся пополам, стал оседать, покрываться трещинами, скукоживаться и вот у ног Реана лишь кучка пепла.
      "Ты выиграл" - раздался над поляной голос тени. "Это было последнее испытание. Самое трудное. Ты обрел силу льда."

12

Исчезли поляна и тропинка, Реан обнаружил себя стоящим на дороге посреди леса. Было уже светло, солнечные пятна лежали на земле. Перед Реаном стояла тень, но он не чувствовал уже ни страха, ни холода. Тень начала уменьшатся в размерах, бледнеть, дрожать и, в конце концов, исчезла вообще. Получилось! Он смог остановить тень и она ушла обратно, в свою пустоту. Запели птицы, все разом. Многоголосый звон наполнил лес. Все вышло! Но Реану не давало покоя то, что он убил безоружного горбуна. Отказавшегося от схватки, сдавшегося. Теперь у него нет чести. Неужели победу можно было одержать только такой ценой? Невеселый, он побрел в город.
      Когда он вошел в таверну, в ней уже было немного народу. Кирад и тот старик сразу кинулись к нему.
      - Ну что?
      - Покажи глаза! - сказал старик, взглянул, и выдохнул облегченно. - Все хорошо, живые глаза. Значит ты победил.
      Реан устало опустился на лавку.
      - Что ты невеселый такой? - спросил Кирад.
      И Реан рассказал обо всем, что с ним было.
      - Последнее испытание, - говорил Реан. - Я не понимаю. Как я мог победить, если поступил бесчестно? Убил бросившего меч?
      - Я не убил. - сказал старик. - Я тоже бросил свой меч. И знаешь что произошло? Горбун тут же выхватил кинжал и метнул в меня. Этот кинжал и заморозил мою душу. Я пожалел зло, но зло не пожалело меня. Это была лишь хитрость, уловка. Мы всегда готовы биться с вооруженным врагом. А если враг идет на нас с пустыми руками? Если он выбрал своим оружием беззащитность? Что мы будем делать тогда? Зло всегда остается злом, какое бы оружие оно не использовало. И, если оно бросает меч, значит оно просто что-то задумало. Ты почувствовал это и не поддался на уловку. Если наш город осаждает армия, мы будем сражаться. А если на нас пойдет толпа без оружия, с цветами в волосах и с песнями - что мы будем делать тогда? Честь не позволит нам убить их. И они возьмут наши города без боя. Бей зло, какую бы маску оно на себя не нацепило. Оно хитро и делает все для того, чтобы обезоружить тебя. И когда ты бросаешь оружие, оно подымает свое. И уничтожает тебя. Его хитрость не меняет его природы. Ты бился с самой тенью и не позволил ей обмануть себя. Песня Иэл подсказала тебе, что зло следует уничтожить, а в особенности тогда, когда оно юлит и хитрит. Благослови Свет твой удар! Ты спас многие жизни.
      - Это хорошо, что ты стал винить себя, - произнес Кирад. - Я бы тоже винил себя. Но как славно, что ты не поддался... это был трудный выбор. Мы знаем множество приемов фехтования, наши кузнецы куют добрые мечи... но что мы можем против вот такого приема? Только отступить, только бросить оружие. И позволить злу победить. Беспроигрышный ход с его стороны. Но в этот раз оно проиграло и его подлый фокус не прошел. Тень не смогла ударить тебя слева, она попыталась ударить справа. Сыграть на лучшем в тебе.
      - Но этого лучшего не оказалось во мне... - вздохнул Реан. - Ты бы не смог так как я, ты бы не ударил его.
      - Наверное, нет, - согласился Кирад. - И позволил бы злу восторжествовать. Ты не позволил. А значит, ты добрее меня.
      - Знаешь, я тогда почувствовал огромное облегчение, когда горбун превратился в пепел.

      Дверь таверны широко распахнулась едва не слетев с петель. Кто это так бросил ею? Через порог перешагнул молодой человек, высокий, со светлыми волосами до плеч и подкрученными усами. Одетый в изумрудно-зеленый камзол, расшитый золотом и камнями. На пальцах его сверкали и переливались дорогие перстни.
      - Девчонок хочу, - промычал он абсолютно пьяным голосом и ввалился в таверну.
      - Господин Эйхол, у нас тут далеко не самые лучшие девочки, мы не таверна для богатых людей, - произнес из-за стойки Бигор.
      - Хорошие у вас девочки... покажи всех!
      Вслед за расфуфыренным господином в таверну вошли шестеро телохранителей - огромные, в кольчугах.
      - И моим ребятам найди девчонок.
      - Сейчас первая половина дня, девочек еще нет на месте.
      - Найди! - топнул ногой Эйхол.
      - Где ж я их вам возьму?
     - Где хочешь.
      В недобрый час по лестнице спускалась Минальд. Белобрысый уставился на нее.
      - Не лучшие говоришь? Где ж вы взяли такую паву?
      Он подошел к Минальд и схватил ее за руку:
      - Пойдешь со мной! И моих молодцов обслужишь, правда ведь?
      - Я не работаю с несколькими клиентами! - взвизгнула Минальд.
      - Так поработаешь.
      - Пусти!
      - Нет, цыпа, сегодня ты идешь с нами.
      - Никуда я не пойду!
      - А куда ты денешься? - и оскалбился в препротивной улыбке.
      - Оставь ее в покое! - воскликнул Реан.
      - О, а ты еще кто такой? - огрызнулся Эйхол. - Заступаешься за шлюху? Дурак что ли?

13

- Нет, ну правда - чего ты ее хватаешь? - произнес Кирад. - Договорись с ней по хорошему.
      - Бродяг не спрашивали.
      И Эйхол стал стаскивать Минальд с лестницы, она упиралась и хваталась за перила. Эта молчаливая борьба продолжалась некоторое время. Реан встал и подошел к Эйхолу, положил руку ему на плечо:
      - Отпусти ее.
      - Смерд! Как ты посмел своей лапой меня коснуться?! - Эйхол отпустил Минальд, которая быстро взбежала наверх, и обернулся к Реану. Его маленькие глаза уставились на Реана злобно, по-бычьи.
      - На колени! И, возможно, я прощу тебя. Вонючий бродяга!
      Реан стоял и смотрел ему прямо в глаза, сам удивляясь своему спокойствию.
      - Ты слышал? На колени, - повторил Эйхол.
      Реан усмехнулся.
      - Так, похоже ты не понял. Ты знаешь кто я такой?
      - Знаю. - ответил Реан. - Ты козел.
      Маленькие глазки Эйхола завращались в орбитах, лицо покраснело, будто его держали над паром, он пытался что-то сказать, но гнев был настолько сильным, что не давал ему вымолвить ни слова, только свистящие вздохи и шипение вырывались из его глотки. С большим трудом он заговорил:
      - Ты! хэ фсхэ ффы Ты как?! пфвэ Что ты?! хвсэ фффпэ Как сказал?!
      - Ты козел, - спокойно повторил Реан.
      - Охрана!!! - завизжал Эйхол, - Изрубите его в куски!
      Телохранители выхватили мечи и пошли на Реана.
      - Эй, мне убийств тут не надо! - крикнул хозяин таверны. - Идите разбираться на улицу!
      Никто и не подумал к нему прислушаться. Реан стоял не шелохнувшись, скрестив руки на груди, телохранители приближались к нему медленно-медленно, будто нехотя.
      - Слышь, братишка, ну извинись ты перед ним, иначе нам придется тебя убить, - сказал один из телохранителей.
      - Никаких извинений не надо мне! - завопил Эйхол. - Такое я не прощу! Убейте его немедленно!
      Реан достал меч. Молча поднялся Кирад и, обнажив свой клинок, встал рядом с ним.
      - Вы совсем тут с ума сошли?! - закричал Бигор. - А ну марш на улицу!
      - Пойду я отсюда, - сказал неприметный человек, сидевший за крайним столом и вышел на улицу. Его примеру последовало еще несколько посетителей таверны.
      - Убейте этих псов! - продолжал неистовствовать Эйхол, - Что вы ползете к ним как улитки?
      - Да, мы псы. - произнес Кирад. - Псы войны. А твои ребята так же хороши как мы, или только ростом пугают?
      И телохранители бросились на них. Зазвенела сталь, засверкали клинки. Реан отпрыгнул и, крутанувшись вокруг своей оси, попытался достать телохранителя колющим ударом. Тот ушел вбок. Кирад бросил пивную кружку в голову другому. Промах. Реан ударил наискось, в воздухе мелькнула морозная змейка, движения телохранителя будто замедлились. Сила льда. Реан рубился с невероятной скоростью, отражая удары с обеих сторон, третий телохранитель заходил сзади. Кирад ногой опрокинул стол на противника - тот упал. Быстро прыгнул к нему Кирад и вонзил меч ему в шею. Минус один. Резко уйдя назад, Реан локтем ударил в подбородок находящегося сзади телохранителя. Что-то хрустнуло, голова его запрокинулась и он упал на пол. Минус два. Меч другого стальной молнией сверкнул около головы Реана. Полдюйма от смерти - такой удар раскроил бы череп надвое. Реан перекувыркнулся и прыгнул на лавку. Держа двоих на расстоянии, сразился с третьим. Отбив его удар, быстро сделал выпад, не дав противнику перейти в защиту. Ранил! Взвыв, телохранитель отошел к стене зажимая рукой рану. Минус три. Осталось трое на двоих. Эйхол наблюдал за боем с лестницы. Кирад взревел и, подняв левой рукой лавку, швырнул ее во врага. Тот едва устоял на ногах. Размахнувшись с полуоборота, телохранитель провел нижнюю атаку, Реан подпрыгнул и, прямо из прыжка, ударил сверху вниз. Страшный удар отсек кисть руки воина. Фонтаном брызнула кровь. Минус четыре.
      - Да что вы возитесь как бабы? - раздраженно воскликнул Эйхол и, достав меч из изукрашеных ножен, ринулся на Кирада. Тот с рычанием начал теснить его обратно, к лестнице. В этот момент телохранитель попытался ударить ему в спину, но Кирад развернулся на полмига раньше и встретил клинок клинком. Удар ногой и противник отлетел. Реан как в замедленном сне увидел как телохранитель ударил снизу вверх - таким же ударом Реан убил горбуна. Этот удар нельзя парировать. Реан упал на спину и клинок пропорол воздух. Моментально поднявшись на ноги перешел в атаку, телохранитель, отступая, уперся в стену. Удар с разворота, клинок Реана пробил кольчугу. Минус пять. Реан бросился на помощь Кираду, бившемуся с двумя. Эйхол переключился на него. Он прыгал и держал Реана на расстоянии. Потом вдруг бросился прямо к нему... удар! И вот мертвый Эйхол лежит на полу и из под него расползается красное пятно. Бившийся с Кирадом последний телохранитель бросился к двери:
      - Я солдат приведу! Вам конец! - крикнул он.

14

Кто-то уже перетянул жгутом руку телохранителя с отрубленной кистью, второго раненого отнесли наверх.
      - Минальд! Спускайся! Нам всем нужно бежать! Всем! - крикнул Кирад, а Минальд уже и спускалась, держа в руках средней величины сумку.
      - Это был сын князя Гарии, самовлюбленный дурак, - сказал Кирад Реану. - В Аммаре нам больше места нет - везде найдут и убьют. Лошадей продать не успеем, бросим в порту, пусть кто-то возьмет себе.
      И все трое вышли из таверны. Реан подал руку Минальд и она взобралась к нему на лошадь.
      - Если ни один корабль сегодня не отплывает или нас не возьмут - нам конец, - произнес Кирад.
      Узкими улочками друзья двинулись в сторону порта. Солдаты впереди, да как много!  Телохранитель не мог так быстро позвать их, но если он их встретил и все рассказал? Лучше пока спрятаться в переулке. Как назло солдаты и не думали никуда двигаться, стояли, разговаривали о чем-то. Может о них? Пришлось простоять в переулке около получаса.
      Наконец добрались до порта. В порту было многолюдно, многоголосно. Вот с корабля несут какие-то тюки, вот что-то загружают на корабль. К кому подойти, куда податься? Друзья направились к первому же кораблю.
      - Когда отплываете? - спросил Кирад.
      - Через два дня.
      И только на пятом корабле ответили "сегодня".
      - А куда направляетесь?
      - В Сианну.
      - В Сианну! Туда я и хотел! Как я тебе сразу и предложил, Реан. Видно, зачем-то ты там нужен...
      - Двоих воинов и девушку возьмете?
      - Воинов возьмем, только если они не страдают морской болезнью...
      - Не страдаем! - соврал Кирад.
      - А девушка пускай платит.
      - Сколько?
      Капитан назвал сумму. Минальд сняла с пояса кошелек и стала отсчитывать монеты... почти всё, что у нее есть. Совсем немного осталось.
      - По рукам!
      И вся компания поднялась на борт. Через несколько часов корабль отплыл. Вот уже и не виден берег, садится солнце, пылающей дорожкой отражается в волнах.
      Реан и Кирад свалились с морской болезнью почти сразу. "Воины! - ворчал капитан, - А если пиратов встретим, вы их блевотиной заливать будете? Эх, ладно уж, мои ребята и без вас справятся."  А вот Минальд хоть бы что. Прогуливается по палубе, будто всю жизнь провела на кораблях.
      На третий день Реан почувствовал себя лучше, тошнота отступила. Он решил выйти на палубу. Ноги слушались не очень хорошо и голова еще кружилась, но все же не сравнить с первыми днями. На палубе под мачтой кто-то сидел и играл на флейте невероятно тоскливую мелодию. Реан подошел и узнал того старика из таверны, глаза его были закрыты. Реан сел рядом. Старик окончил играть...
      - Помощник мага! И ты здесь?
      - Да, мы же решили бежать из Аммара. А вы какими судьбами?
      - Видишь ли, я ищу твоего мага. Четыре года назад кто-то снова разбудил дракониху, спящую в священной пещере, она носилась в небе и ее видели над многими городами. Я и сам ее видел. Никто не стал бы ее будить, только тот, кому нужно обжечь огнем драконихи заготовку кристалла, пойдет на такой риск. Так я понял, что появился еще один маг, решивший изменить этот мир.  Много городов я прошел, везде расспрашивая о нем, пока не пришел в Таранон. Я почти достиг цели! Но пришел слишком поздно - маг сбежал.
      - Зачем Вы его ищете?
      - Чтобы помешать ему создать Великий кристалл желаний. Никогда еще создание этого кристалла не оканчивалось добром. Вообще-то мне все равно, чем все закончится в этот раз. Я просто хочу отомстить. Такой же маг как он отобрал мою память, украл мою душу. Пусть хотя бы этот не достигнет своей цели...
      - Но у Аларкади благая цель! Мне кажется, не нужно мешать ему. Он хочет, чтобы не было войн...
      - А мне-то что? - ответил старик. - Мне все равно будут войны, не будет войн. Я просто хочу сломать надежды мага так, как такой же как он сломал меня. К тому же от Великого кристалла желаний всегда лишь беды. А как зовут-то тебя? Я забыл...
     - Реан Саальд. А Вас?
      - А я своего имени не помню. Мой маг не спросил меня об имени, прежде чем напоить зельем. Он называл меня Миркан, что на языке орков значит безымянный.
      - Пока ты ходил разбираться с тенью, - продолжал старик, - до меня дошли слухи, что маг отправился за море. Его видел один человек в порту, он был знаком с ним.  Вот и я решил тоже отправиться за море. Четыре года как я ищу его. И я его найду!
      - И что потом?
      - Если я успею найти его раньше, чем работа над Великим кристаллом будет завершена, я разобью ему малые кристаллы. Ну, а если я опоздаю, это будет означать, что я проиграл.
      На седьмой день плавания корабль попал в шторм. Выло небо, высокие волны  бросались на борта корабля как хищные звери на свою добычу, а сам корабль метало и крутило. Казалось, сейчас сломает все мачты, перевернет корабль и морская пучина проглотит  людей, будто и не было их никогда на свете. Но шторм закончился, разошлись тучи и наступил штиль. Два дня корабль почти не двигался. Дальнейшее плавание прошло без особых приключений, если не считать чудовищных размеров осьминога,  всплывшего по левому борту. Такая громадина легко могла бы утащить корабль на дно, но ей, видно, и дела не было до каких-то там кораблей.
      На шестнадцатый день  корабль прибыл в порт города Аалин. Аалин встретил путешественников противным мелким дождем и порывистым ветром. Реан надел свою куртку, а плащ отдал Минальд, Кирад поеживался от холода. Город  показался им мрачным - серые каменные дома, редкие деревья, узкие мощенные улицы. Спросив у прохожих где находится ближайшая таверна, путники направились туда. Везде им встречались желтые птицы, очень похожие на голубей, но вдвое меньше. Они сидели на крышах, подоконниках и прямо на земле. Птицы оказались говорящими, все они славили королеву Лианрию, рассказывали о том, как много королева сделала для народа, как много сделала для величия Сианны:
      "О, Лианрия, наших свет очей,
      Светла, мудра, сильна и милосердна.
      Величье дел и праведность речей
      Ты для Сианны трудишься усердно,"  - пела одна из птиц, другая подхватила куплет и вот уже целый хор желтых птичек славит королеву.
      - Интересно, кто их этому учит? - спросил Реан.
      - Это птицы ирих, - ответил Кирад. - Когда я последний раз был за морем, они мне ужасно надоели. Их учат специальные люди, которые ходят по полям ягод памяти. Стоит этой птичке поесть ягод памяти, как она запомнит все, что ей после этого скажешь. Это продолжается недолго, может полчаса, но помнят они сказанное в это время крепко, пока снова не поедят ягод и им не скажут что-нибудь новое. Специальные люди-крикуны бегают по полям с этими ягодами и кричат слова, которые следует запомнить птицам. Конечно, простым людям нельзя иметь такие поля. Только королям. И охраняют эти поля солдаты. Вот только иногда все это боком вылазит. Если заговор и мятеж, то мятежники захватывают поля, и птицы, которые еще вчера славили правителя, сегодня вовсю его ругают.
      Реану вспомнились механические птички Аларкади. Определенно, в них есть что-то общее. Интересно, где сейчас старый маг? Верны ли слухи, что он отправился за море? Может быть, они его еще встретят. Но Реан не знал хочется  ли ему увидеть Аларкади.
      Наконец подошли к таверне, которая называлась "Убежище бродяги". "Как раз для нас", - прокомментировал Кирад. Людей внутри было немного, уже вечерело и зажгли масляные лампы. Их стекла были обыкновенными, а не цветными, как  в Тараноне. Поужинав, спросили насчет комнат. для них нашлось несеколько свободных. Зайдя в свою комнату, Реан увидел чистую постель и уже горящую масляную лампу. Разделся,  погасил свет, но еще долго лежал, глядя в темноту. Во тьме перед ним проходили чередой лица, лица жителей деревни Кирк.
      Скрипнула дверь, чья-то тень на миг заслонила свет из коридора. Реан напрягся. "Это я," - шепнула Минальд и нырнула к нему под одеяло.
      Утро было тусклым и слякотным - все так же шел дождь. Реан, Кирад, Минальд и старик Миркан сидели за столом.
      - Что ты будешь делать, Минальд? Ведь проституция в Сианне запрещена, - спросил Кирад.
      - Понятия не имею, - ответила Минальд.
      В таверну вошло трое человек, Миркан встал и направился к ним. Вчера вечером он всех расспрашивал о маге, но никто ничего не знал. Спросил и у этих.
      - Да нет в наших краях никаких магов, - сказал один.
      - Уже есть! - произнес второй. - Вчера снял дом на окраине города. Нес какие-то кристаллы в специальном прозрачном ящике, говорил, это от тряски. Мы с братом и несли его вещи. Еще заплатил так щедро.
      - Где этот дом? Можешь показать? - оживился Миркан.
      - Зачем он вам?
      - Я его давний друг и у меня есть к нему дело.
      - Да, вобщем-то, и показывать не надо: идите вниз по улице, на которой стоит таверна, потом первый же поворот налево и самый последний дом  будет как раз тот.
      - Мы тоже пойдем, - сказал Кирад.
      - Нет! Мне нужно наедине с ним поговорить, я пойду один, - ответил старик.
      И Миркан вышел из таверны.
      Прошел час, другой, а старик все не возвращался.
      - В конце концов, мне тоже нужно повидать Аларкади, - произнес Реан. - Пойду туда.
      - Я с тобой! Нет, Минальд, ты останься здесь, - обратился Кирад к привстающей Минальд, - Кто их поймет, этих магов. Вдруг мы тоже не вернемся - тогда ты сможешь поднять тревогу.
      Реан и Кирад заметили дым сразу же как свернули налево. Переглянулись и побежали. Вот конец улицы. Да! Это горит последний дом. Уже бегают люди с ведрами, а посередине двора лежит что-то длинное, прикрытое покрывалом. Это явно человеческое тело. Реан подошел  и поднял покрывало. Запрокинутая голова, открытый рот и глаза, гоящие фиолетовым светом. Старик Миркан! Тело его скрючено, а правая рука вцепилась в грудь, там, где сердце.

15

- Что здесь было? - крикнул Реан.
      - Никто не знает, мы увидели что горит дом, - ответил низенький пожилой человек с ведром, - Прибежали тушить, а во дворе мертвый старик... и эти его глаза.
      - Я видел огромную птицу, что полетела в сторону леса, - сказал другой человек. - Она тащила какой-то ящик.
      - В лес! - воскликнул Кирад и друзья побежали.
      До леса было недалеко и вскоре они вошли в него. Не успели пройти и десятка шагов, как увидели, что над верхушками деревьев несется что-то огромное. Что-то спикировало меж деревьев  на землю и оказалось невероятных размеров совой.
      - Здравствуй, Реан, - проскрипела сова. - Это я, Аларкади.
      - Зачем ты убил старика?!
      - Я не убивал его. Он пришел и стал звать меня, а когда я вышел, то так разгневался и стал кричать о своей мести, о другом маге, который погубил его... я никогда еще не видел настолько разгневанного человека. В конце концов он захрипел и стал хвататься за сердце, потом упал. Я ничем не мог помочь ему, он кричал что я на расстоянии пронзил его сердце. Но это не так. Его сердце просто не выдержало его гнева и он умер.
      - Почему я должен верить тебе? - спросил Реан, - Однажды ты уже приял решение погубить десятки людей, отчего тебе не убить еще одного?
      - Какое решение? Ты о чем? - изумилась сова.
      - О деревне Кирк. Ты сперва прочел, что кристалл снов убивает, но так же прочел о том, что для успеха дела маг не должен об этом знать. Ты дал мне книгу, где ты об этом прочитал, и велел сжечь ее. И выпил что-то. А потом стал искать эту книгу - ты стер себе память. И когда ты принял решение ее стереть, ты также принял решение, что люди должны умереть.
      - Это неправда, Реан... - неуверенно произнес Аларкади.
      - Правда. Ты давал мне сжечь книгу, а после совершенно забыл об этом, через каких-нибудь несколько минут.
      - Не может, не может этого быть...
      - Это было.
      - Нет, Реан, я никогда не смог бы принять такого решения.
      - А как же история с книгой, ты считаешь что я говорю ложь?
      - Зачем тебе врать? Нет, я думаю ты говоришь правду. Но я не знаю как это объяснить.
      - Ты стер себе память, Аларкади. Это правда.
      - Может, на то была какая-то иная причина?
      - Иной причины быть не могло.
      - Тогда я убийца. Но я этого не помню и не хочу в это верить. Не хочу.
      - Это так, Аларкади.
      Сова замолчала. Через несколько минут нарушила тишину:
      - Тогда, наверное, если я принял такое решение, то действовал очень быстро, чтобы не успеть передумать. Я по натуре не убийца, Реан. Я хочу прекращения войн во всем мире, вот чего я хочу. Хочу, чтобы люди жили счастливо, чтобы больше не страдали. А ты хочешь чтобы были войны и люди продолжали страдать?
      - Нет, конечно. Но я не готов ради этого убивать.
      - Видимо я тогда решил, что лучше умереть нескольким десяткам человек, но спасти тысячи и тысчи от гибели в войнах. Одна жизнь в обмен на сотни тысяч, другая в обмен на еще сотни тысяч. Ведь войны должны прекратиться навсегда. Получается, реши я оставить в живых несколько десятков, я стал бы виновен в гибели сотен и сотен тысяч... миллионов, которых я мог спасти. Значит передо мной стоял непростой выбор. А что бы ты выбрал, Реан?
      Настала пора замолчать Реану. Наконец он заговорил:
      - Не знаю.
      - В любом случае, пусть я виновен в гибели жителей деревни... но они уже мертвы и их не воскресить. Так пусть их смерть не будет напрасной! Великий кристалл желаний должен быть создан, я теперь тем более должен довести свое дело до конца.
      - Может, мы можем тебе помочь? - спросил Кирад.
      - Нет. Все, для чего нужен был помощник, уже выполнено. Дальше я должен действовать сам. Через десять лет Великий кристалл будет готов.
      - А дом? Для чего ты поджег дом?
      - Я понял, что в убийстве старика обвинят меня. Спасти можно было только кристаллы. Их я вынес на улицу в ящике и стал превращаться в сову, это делается в помещении. Этот ритуал вызывает огонь вокруг, он и поджег дом. Меня даже успел заметить какой-то человек, когда я уже улетал.
      - Ты теперь навсегда останешься совой?
      - Нет, конечно. Но некоторое время ею побуду. По крайней мере это дает мне возможность перенести кристаллы в безопасное место по воздуху.
      - У тебя хорошая цель, маг, - сказал Кирад. - Желаю тебе ее достичь. Пусть жертвы будут не напрасны.

16

- Спасибо, добрый человек, - ответила сова, тяжело захлопала крыльями и, оторвавшись от земли, взлетела, лавируя меж ветвей.
Реан и Кирад вернулись в таверну. У Реана почему-то было гадко на душе после встречи с магом. Ему не давал покоя вопрос: а как он поступил бы на месте Аларкади? Он знал, что не смог бы обречь на смерть невинных людей... и стал бы виновен в смертях неизмеримо большего количества невинных, которых мог бы спасти. Это вопрос, который не хотелось решать. И Реан был рад, что лично перед ним он и не стоит. Одобрять ли ему Аларкади? А почему он вообще должен кого-то судить? Нет, он никому не судия, он всего лишь обычный человек и не ему выносить вердикты. Да, он желает Аларкади успеха. Это однозначно. Прекращение смертоубийства между людьми - это прекрасно. Что же его мучит? Реан не мог понять.
Кирад сообщил Минальд о смерти старика Миркана. Она искоенне огорчилась.. . продажная женщина, но искренняя, подумал Реан. Он ликовал, что Минальд не сможет больше заниматься своей профессией. Какое ему дело? Они друг другу... почти никто. Но он был рад. Очень рад.
Кирад стал расспрашивать в таверне нужны ли наемники в Сианне и как им платят. "Обращайся к хозяину таверны, тут часто наемники останавливаются, он должен все знать", - посоветовал Кираду один из посетителей.
Высокий худой хозяин скептически посмотрел на Кирада:
- А ты действительно хороший боец? - спросил он, - А то видимо-невидимо бродяг, желающих устроиться на хорошее жалование. Сами и меча толком в руках держать не умеют. Только и глядят как бы просидеть месяц в гарнизоне да сбежать с жалованием, надеясь, что в этот месяц морские разбойники не нападут.
- Мне сорок лет, - ответил Кирад, - и двадцать три из них я воюю. Я из-за моря, из Аммара. У нас там вечно князья грызутся друг с другом. Я за них за всех успел повоевать.
- А друг твой тоже хочет наняться для защиты наших берегов? Ему хоть двадцать лет есть?
- Не знаю сколько ему, но в бою он очень хорош. Мы бились вместе.
Хозяин вздохнул.
- Может быть вы двое бродяг и всё врете... ну да ладно, это не моя забота. Сходите в гарнизон.
- Где он?
- Не очень далеко от города. Идете по побережью, влево от порта, если стать лицом к городу. Идете и идете и увидите  гарнизон. Вас туда не впустят, но вы скажите, что вы к командиру Арою, хотите наняться. Пусть уж он разбирается, стоите ли вы того.
Реан с Кирадом вышли из таверны. Уже перевалило за полдень, дождь прекратился, солнце то выходило из-за облаков, то вновь скрывалось за ними. Птицы ирих всё славили королеву. Реану они уже успели надоесть, каково же бедным местным жителям? Он обрадовался, когда они вышли из города - здесь птиц было значительно меньше.
Через два часа пришли к гарнизону. Высокая каменная стена ограждала его со всех сторон, над ней высилась дозорная башня. На воротах стояло двое часовых - огромные солдаты в латах.
- Здравствуйте, люди добрые! - поприветствовал их Кирад.
- Очередные бродяги? - спросил один из солдат. - Что-то вы чистенько одеты как для бродяг.
- Мы не бродяги, мы к командиру Арою. Хотим наняться в ваше войско.
- Все-таки бродяги, - разочарованно протянул солдат.
- Нет, мы опытные бойцы.
- Чем докажете?
- Ну... я не знаю. Напасть на вас, что ли? - оскалбился Кирад.
- Бродяги-самоубийцы! - рассмеялся солдат.
- Ну ладно, пропустим вас к командиру, - продолжил он немного размыслив. - Он вам устроит экзамен. Не выдержите экзамена - получите по пятьдесят ударов палкой каждый! А то надоели уже хитрые бродяги . Теперь у нас новые правила.
И вот друзья оказались перед командиром Ароем. На удивление низкого роста он был очень широк в плечах, красноватое лицо украшали длинные седые усы.
- Не бродяги, говорите? Хорошие бойцы мне нужны. Даже очень нужны. И, если вы такими окажетесь, платить вам будут щедро. Пройдете экзамен - возьму вас. Я выставлю против вас двоих лучших моих ребят. Биться с ними будете тупыми мечами. Я не говорю, что вы должны добраться до их тушек - они слишком хороши и не позволят вам этого сделать. Ваша задача - пропустить не более трех ударов. Справитесь - годны. Ну а не справитесь - по пятьдесят ударов палкой каждому.
- Хорошо, мы согласны.

Многие солдаты собрались поглазеть на экзамен:
- Ну что, сейчас вас отколошматят.
- Очередных бродяг сейчас проучат...
- Посмотрим, может они чего-то стоят.
Против Кирада вышел долговязый солдат. Его движения были осторожными, но стремительными. Как и Кирад, он был облачен в полный доспех. (Реану и Кираду выдали доспехи для экзамена). Кирад пошел боком, не подпуская его к себе. Выпад! Кирад увернулся и продолжил свое движение боком. Противники примеривались друг к другу.
Удар! Кирад снова его отбил. И вдруг солдат налетел на него как буря. Молниями засверкали клинки, лязг их зазвучал тревожной музыкой. Сложно было что-либо разглядеть, только две танцующие фигуры и мелькание клинков в воздухе. Красивы были движения воинов: вот один делает выпад, другой наклоняется и наоборот. Ни один не мог пробить защиту другого. Хитрые обманные удары, резкие выпады, рубящие удары. Воины использовали весь свой арсенал. Долго продолжался этот кошачий танец. Наконец Кирад крутанулся, отскочил, развернулся еще раз и оказался за спиной у солдата, тот резко повернулся... слишком поздно! Рубящий удар Кирада с лязгом и звоном пришелся по его шлему.
- Ай, молодец! - восхищенно воскликнул Арой, - Принят! Давненько я не видел такого мастерства. Чтобы мой Свэйн да пропустил удар! Хороший ты вояка, Кирад! Просто отличный!
Смущенный Свэйн угрюмо и растерянно глядел на Кирада, сняв шлем.
Настала очередь Реана. Снова зазвенели и замелькали клинки. Реан бился уже с другим солдатом. Ростом он был немного ниже Реана, но у него были длинные руки. Выпады, рубящие удары, финты, увороты - всё слилось в грозной гармонии танца войны. Реану удалось пробить защиту солдата! Его стремительный колющий удар пришелся прямо в центр груди, защищенной кирасой. И, сразу же, Реану удалось рубящим ударом задеть его шлем.
- Красава! Красава! - вскричал Арой. - Двоих моих лучших ребят вы смогли одолеть.
Кираду и Реану выделили места в казармах гарнизона. Назначили жалование, действительно щедрое. Две недели они должны были проводить в гарнизоне, а на третьей им давали четыре свободных дня. Условия службы вполне устроили друзей.
- А что же делать с Минальд? - спросил Кирад. - Может, попытаемся снять ей домик в городе, деньжат нам теперь хватит.
И они пошли к командиру Арою.
- Тут такое дело, - сказал Кирад, - с нами из-за моря приехала девушка. Это девушка из благородной, но бедной семьи. Развратный богач преследовал ее и мы помогли ей бежать. Теперь ее нужно как-то устроить. Нам придется сходить ещё в город сегодня, снять для нее жилье.
- Из благородной семьи, говорите? Тогда она должна знать толк в рукоделии. У меня в городе живет сестра, она вдова и детей у нее нет. Она была бы рада хорошей компании, а у вашей знакомой появится собственный заработок. Сестра научит ее особой технике вышивки. Только здесь, в Аалине, расшивают этим способом богатые попоны для лошадей.
- Это точно будет удобно? - спросил Кирад.
- Сестра будет очень рада! Ей невесело жить в своем доме в одиночестве. Я дам вам лошадей, езжайте сейчас в город. Также выдам денег, чтобы вы приобрели двух лошадей для себя. Как раз думал послать человека за лошадьми для вас.
И Арой объяснил им где живет его сестра Исанира и где покупать лошадей.
Минальд обрадовалась возвращению товарищей,  но смутилась, когда Кирад передал ей предложение Ароя.
- Я не так уж хорошо лажу с людьми, - сказала она, - да и рукоделием никогда не занималась.
- А ты попробуй, - ответил Кирад. - Не заладится, так мы подкинем тебе деньжат на жилье и на жизнь.
- Я привыкла зарабатывать сама, пожалуй соглашусь на предложение командира. Может, его сестра и вправду поможет мне обрести профессию... много лучшую моей прежней.
И все отправились к Исанире. Она жила в небольшом домике недалеко от рынка. Невысокая пожилая женщина действительно обрадовалась предложению брата.
- Ой, мне так скучно одной, - сказала Исанира, когда они прошли в комнату, - поговорить не с кем. Всё придумываю новые узоры да напеваю песни... изо дня в день.
Минальд смущалась, но приветливая улыбка Исаниры мало помалу рассеивала ее смущение.
- Была у меня ученица, - рассказывала женщина, - веселей тогда было в доме. Да замуж вышла... ты тоже когда-то выйдешь.
- Это вряд ли, - усмехнулась Минальд.
- Что ж так? Ты красивая такая, легко можешь найти себе хорошего жениха.
- Выходи за меня! - внезапно сказал Реан и почувствовал, что краснеет. Он сам не ожидал своих слов, но нимало не пожалел о них, когда они сорвались с его языка. Будто он сказал то, что хотел сказать уже давно.
В комнате застыла тишина. Минальд смотрела в пол, Кирад улыбался так, будто совершенно не удивился, Исанира переводила взгляд с Минальд на Реана и обратно.
- Никакая я не благородная девушка! - выкрикнула Минальд, - Наврали они всё. Я путана. И я не могу выйти замуж.
- Почему же? - немного помолчав спросила Исанира. - В Сианне путаны на подпольном положении, думаю, тебе не захотелось бы присоединиться к ним. Разве что ты очень любишь свою профессию... почему-то мне кажется, что это не так.
- Совсем не так! Я не выбирала такую жизнь. Меня похитили и продали сутенеру когда мне было тринадцать. Но всё-таки я путана. Давайте я буду жить у Вас, Исанира, как мы и договорились, обучаться вышивке и ни за кого не выходить замуж.
- Ты меня не полюбила и я поспешил со своим предложением, - разочарованно произнес Реан. Теперь он уже жалел о своих словах. Показалось. Всё показалось. Та нежность, тот блеск в уголках ее глаз ничего не значили. Тогда почему она пришла к нему этой ночью? Сама, он её не звал.
- Ну зачем я тебе, Реан? Проститутка, у которой еще и детей не может быть. Найди себе хорошую девушку...
- Минальд! Ты и есть хорошая, другой мне не надо. Я сразу захотел увести тебя с собой, как только увидел  в таверне. И мне стало очень грустно, когда я подумал, что у меня это не получится. Всё-таки выходи за меня.
- Нет, Реан. Ты молодой, красивый, хороший. И я не хочу перечеркивать твою судьбу. Я совсем не та пара, которая тебе нужна.
- Откуда ты знаешь, что мне нужно? Ответь на один вопрос, только честно. Полюбила ли ты меня, Минальд?
И снова наступила тишина. Минальд смотрела Реану прямо в глаза. Реан не отводил взгляда, он ждал. Он видел искорки в уголках ее глаз, он представлял как сейчас она скажет "Да" и ему не хватало терпения дождаться этого мига.
- Нет, - сказала Минальд. - Нет, я не люблю тебя. Я вообще не умею любить. Я немного увлеклась тобой, это правда. Да, я пришла к тебе, но это ничего не значит. Просто мне так захотелось. Я не люблю тебя, Реан.
И опять тишина. Минальд опустила глаза. Значит, все-таки нет. Реан вздохнул. Ее лицо, такое милое, словно отодвинулось, ушло в тень. Может, он и вправду дурак? Ну зачем она ему? Может, она права? Но мысль о том, чтобы заменить ее кем-нибудь другим, заменить, как меняют колесо у телеги... Нет! Не нужна ему другая. Только эти карие глаза, только эти каштановые волосы... Она не вышла, когда он уходил на встречу с тенью. Ей было всё равно? Почему она пришла к нему этой ночью? Почему? Просто так... Немного увлеклась. Вот и всё.
Краешек губ Минальд дрогнул. Дрогнул еще раз. Она резко отвернулась. Реан взял ее за плечи и развернул к себе. Две тоненькие мокрые струйки сбегали по ее щекам. Радость расцвела как расцветает фейерверк в вечернем небе.
- Ты врёшь! Ты плачешь, значит ты солгала мне! Минальд, Минальд, ты думала скрыть, но это же нельзя скрыть, если это есть, Минальд! Я всё понял, когда ты пришла ко мне!
- Нет, Реан. Нет нет нет. Я не люблю тебя, отпусти меня... - а слезы скатывались одна за другой. Реан обнял её:
- Ты не умеешь врать, Минальд. Совсем не умеешь. Ты повторяешь "нет", а сама плачешь и не можешь остановиться. И ты не представляешь насколько я этому рад.
Минальд уткнулась в его плечо. Вдруг резко отстранилась.
- Я не хочу портить тебе жизнь! Я проститутка, у меня даже не может быть детей. Уходи, Реан. Уходи уходи уходи. Уходи сейчас. Скорей!
- Вот и не порть мне жизнь, не отнимай себя у меня.
- Я много прожила на свете, - вмешалась Исанира, - не делай этого Минальд. Не гони его. Ты говоришь "нет", а потом плачешь. Ты хочешь его прогнать, потому что ты такая плохая... А разве это важно? Вы любите друг друга, я это вижу. Какая разница какими вы были в прошлом? Да ведь ты и не выбирала такую жизнь.
- Но... у меня не может быть детей... - робко произнесла Минальд.
- Ну и что, не у всех есть дети, - ответил Реан. - Мне ты нужна. Не смогу я тебя заменить ни на кого.
- Ты так быстро это решил?
- Я сразу это решил.
- Я бы хотела, чтобы ты женился на хорошей девушке и был счастлив.
- И я нашел такую девушку. Это ты!
- Я не хорошая...
- Ты даже не знаешь какая ты хорошая! Другой мне не надо. Ну посмотри на меня, Минальд. Я же всё вижу в твоих глазах. Ты совсем не умеешь врать. Милая... А захотим детей, так усыновим!
- Я боюсь... что я буду с тобой счастливой. А я не заслуживаю на это...
- Счастье нельзя заслужить, оно дается как дар, - положила руку ей на плечо Исанира. - Ты много страдала и оно пришло к тебе просто так, как кошка прибегает на колени. И вот оно есть. И разрушать его - большая несправедливость.
- Минальд, я теперь точно знаю, что ты меня любишь, - сказал Реан. - Выходи за меня. Если ты откажешь, я стану самым несчастным человеком на свете.
- Ох, Реан, - вздохнула Минальд, - ну почему тебя угораздило полюбить... такую как я?
- Какую такую? Тебя похитили и продали - ты ни в чем не виновата. И как же я счастлив, что нам удалось освободить тебя.
- Когда я тебя увидела, мне сразу захотелось, чтобы ты забрал меня и увез далеко-далеко. И так и случилось.
- Вот видишь! Это не просто так.
- Я выйду за тебя, Реан. Хотя мне и кажется, что это будет чем-то неправильным, чудовищно несправедливым. Но я действительно полюбила тебя и не хочу делать тебя несчастным. Если ты будешь несчастлив без меня, то я буду рядом с тобой. Всегда буду.
- Вот это правильное решение! - сказал Кирад. - Вот так бы и сразу. Я-то давно заметил как ты на него смотришь. Ну а что он влюбился, это я понял еще тогда.
Свадьбу назначили через две недели, когда у Реана снова будут свободные дни. Счастливый, он возвращался с Кирадом в гарнизон. Две недели тянулись медленно-медленно, как дым над рекой. Хотелось поскорей добежать по дорожке времени, скомкать часы и минуты, наконец увидеть Минальд. И все же это было радостное ожидание. Как хорошо, что он, сам не ожидая, произнес те слова. Стоило ему представить, как она выходит замуж за кого-то другого, как он понял, что никогда и ни за что не отпустит ее. Он знал, что она любит. В тот самый миг, когда она появилась ночью в дверях, он настолько ясно почувствовал это, что переубедить его не смог бы никто. Даже она сама.
Две недели наконец-то прошли. Было утро, лёгкое и нежное солнце разбрасывало лучи на траву. Реан ехал в город. А он сам? Он заслуживает ли счастья? Такого близкого и такого явственного. Ведь из-за него погибло столько людей. А счастье пришло, просто так, как дар. Пусть он недостоин его, но он не позволит Минальд плакать. А она не позволит ему. Реан улыбнулся. Кто они?  У каждого какой-то груз на душе. Именно это делает их настолько близкими. Двое потерянных, они как-то нашли друг друга и уже не отпустят, нет. Они будто встретившиеся в пустыне, радость и надежда. Хотя, может быть, никакой надежды нет и им суждено так и блуждать по пустыне, пока не умрут.
Наконец Реан подъехал к дому Исаниры. Только собрался постучать в дверь, как она открылась. Растерянная и какая-то прибитая Исанира смотрела на него и молчала.
- А Минальд?
Исанира тряхнула головой.
- Где Минальд?
- Ушла... - тихо-тихо сказала Исанира.
- Как ушла? Куда?
- Я не знаю. Вышла вчера из дому и вот ее нет. Я всю ночь ждала, не гасила свет.
- Она что-нибудь говорила?
- Ничего. Я ей показывала как делать воздушный цветок из нити... ей так понравилось заниматься рукоделием. Она такой радостной выглядела эти две недели.
- Может, с ней случилось что-нибудь?! - воскликнул Реан.
Исанира покачала головой. Достала какую-то бумажку из кармана фартука и протянула ее Реану.
"Я не вернусь, Реан, - было написано там, - Не ищи, не жди. Будь счастлив. Люблю тебя."
Несколько минут Реан тупо смотрел на клочок бумаги. Перечитывал и перечитывал слова. Потом скомкал бумажку и разорвал ее.
- Я буду ее искать! Я найду ее! Куда она могла пойти, где она может быть?
- Не знаю.
Весь день Реан пробродил по городу, подходил к людям, расспрашивал их. "Карие глаза? Каштановые волосы? Красивая? Да что ты, брат, знаешь сколько таких?" - отвечали ему. Бесполезно. Бесполезно.
Счастье выскользнуло, счастье было как воздух - его нельзя удержать, но и жить без него нельзя. Хотя больше всего Реана беспокоило вовсе не это. Где она? Что с ней? Может быть ее кто-нибудь обидел? Без счастья он проживет, смирится. Просто знать бы, что с ней все в порядке.
Он заглядывал во все кабаки и таверны. Расспрашивал. Кто-то смотрел на него с сочувствием, а кто-то просто смеялся. "Отдай мне ее, город! Отдай!" - хотелось закричать Реану.
Поздно вечером, когда фонарщики уже зажгли фонари, он нашел ее. Это была окраина города, здесь нет ни кабаков, ни таверн. И чего его сюда занесло? Ноги гудели от беготни по городу. Из переулка донесся тихий голос, кто-то напевал песню, не попадая в ноты. Минальд! Это ее голос! Как же фальшивит... она говорила, что не умеет петь. Реан бросился в переулок.
Она сидела прямо на земле, вытянув ноги и положив одну на другую, прислонившись к стене дома. Фонарь светил прямо на нее, в руках она держала бутылку.
- Минальд!
Замычав, она мотнула головой.
- Минальд!
Она выкатила на него пьяные глаза.
- Рре.. Реан. О! Реан! Реан пришел, Реан меня нашел... Ха-ха-ха-ха-ха!
- Минальд, милая, наконец-то я нашел тебя. Наконец-то...
- Идди сюда, Реан! Садись сюда! На, пей, - протянула ему бутылку.
- Минальд, пойдем же, пойдем домой.
- Нне! Садись сюда. Обними меня... нет, не надо. Аааа, Реан. Ты прибежал за мной, да? Да сядь же уже.
Реан присел.
- Ты дурак, Реан. Полный дурак. Надумал жениться на проститутке. Ахахаха! На проститутке. Жениться. Не надо жениться на мне, лучше выпей со мной!
Реан взял у нее бутылку. Там было больше половины.
- Уж тебе-то я не оставлю, будь уверена. У тебя и так язык заплетается, - и отпил из горлышка.
- Дурачок, какой-же ты дурачок. Ахаха, я таких дураков еще не видела. Идиот. Надумал на мне жениться? Ха!
- Ты меня любишь? - спросил Реан, снова отпив из бутылки.
- Люблю! - выкрикнула Минальд с вызовом. - И что?
Реан опять отхлебнул вина.
- И я тебя люблю. Можешь не выходить за меня замуж. Будем встречаться так.
- Ппоняла. Дай сюда! - попыталась забрать бутылку, но Реан отвел руку.
- А я сейчас пойду и отдамся первому встречному, ахаха, - сказала Минальд. - И ты  меня бросишь. А я и хочу, чтобы ты меня бросил! Мне не нужен такой дурак!
- Никуда ты не пойдешь и никому не отдашься. Не сможешь. Ты не умеешь врать, Минальд. Ты вся как на ладони.
- Да! Не смогу! После той ночи уже не смогу. Но я хоч,у чтобы ты меня бросил. Иди своей дорогой, Реан. Оставь меня в покое уже.
- Ты сказала, что ты меня любишь? Сказала?
- Да!
Реан обнял ее за плечи.
- Ну и всё. Когда ты это сказала, ты подписала себе приговор - быть моей. А ты думаешь, мне легко? Думаешь, я не боюсь счастья так же как и ты? Из-за меня погибло много людей, моей рукой принесена жертва. Забыла?
- Но ты ж ничего не знал, ты был не виноват.
- А ты тоже не виновата. Тебя похитили.
- Виновата, - вздохнула Минальд. - Я могла бы сбежать. Но я не знала куда. Я боялась оказаться просто на улице. Это был мелкий, противный, липкий страх, Реан.
- Да мне плевать, - ответил он и снова отпил из горлышка. - Сказала, что любишь меня, так после этого я тебя уже не отпущу.
- Вот идиот, - вздохнула Минальд и положила голову ему на плечо.

Свадьба не состоялась. "Не нужно никаких торжеств, не хочу, - говорила Минальд. - Никаких торжеств и никаких обещаний... кроме одного: если ты меня разлюбишь - брось меня. Я не хочу, чтобы ты оставался со мной по привычке." "Если я тебя разлюблю, - ответил Реан, - я просто возьму и полюблю тебя снова. И если любовь к тебе станет привычкой, то я не знаю привычек лучших, чем эта." "Буду ждать тебя. Каждую третью неделю. Обещай мне, что, если нападут морские разбойники, ты будешь драться лучше всех на свете и не позволишь убить себя. Теперь твоя жизнь нужна не только тебе, но и мне." "Обещаю."

Прошло четыре года. Морские разбойники нападали много раз за это время. Они были свирепы и многочисленны, приплывали на множестве драккаров. То на севере, то на юге зажигались костры на сигнальных башнях и воины вскакивали на коней, чтобы мчаться на помощь атакованному городку или селению. Иногда разбойники нападали и на сам гарнизон, он прикрывал путь на Сольтерн, небольшой, но богатый городок. На Аалин они нападать не решались. Живой товар - вот что их интересовало больше всего. Орки Хаккара платили хорошую цену за рабов. Да было что пограбить и кроме того - Сианна богатая страна, главная в Альянсе Королевств. Золото, оружие,  дорогие ткани и другое добро увозили драккары разбойников, если набег был удачен. Не всегда удавалось остановить их. Бывало, воины гарнизона приходили на помощь слишком поздно - местные силы были уже перебиты, а жители уведены в плен. Реан помнил обещание, которое дал Минальд, и дрался лучше всех... пожалуй, только Кирад был не хуже. Всего один раз за эти четыре года Реан был ранен, да и то легко.

Очередной раз Реан пришел на выходные в дом Исаниры. Необычно радостная Минальд бросилась ему на шею: "Реан! Реан! Реан!" "Что, Минальд?" "У нас будет ребенок!". В дверях другой комнаты стояла Исанира и улыбалась.
Через девять месяцев Минальд родила девочку. Кареглазую как она сама, а вот разрез глаз точно как у Реана. Он не мог наглядеться на дочь, а уж Исанира не отходила от нее: "Всю жизнь мечтала понянчиться с маленькими, да не было у меня своих." Минальд даже стала немного ревниво поглядывать на Исаниру. Малышку назвали Фолиндой. Заходил на нее посмотреть и Кирад. Малютка сперва испугалась его, но он скоро развеселил ее, складывая забавные фигуры из пальцев, и вот уже Фолинда вовсю смеется на руках у Кирада.
Шло время, малышка сделала свои первые шаги, сказала первые слова. Невероятно непоседливый ребенок с кукольным личиком, она постоянно болтала на своем детском языке, понять который могла только Минальд. И вдруг Фолинда заболела. Еще с утра носилась по двору и играла с кошкой, а к вечеру слегла с сильным жаром, дыхание стало неровным и хриплым. Минальд бросилась за лекарем, он жил на другом конце города. Когда Минальд и лекарь пришли, было уже поздно. Фолинда умерла.
Осунувшаяся и черная встречала Минальд Реана. Она не сказала ни слова, как Реан понял: что-то случилось. "Что произошло?". Но Минальд не могла заставить себя сказать. В комнату вошла рыдающая Исанира. "Что с Фолиндой?!" Молча Исанира взяла за руку Реана и отвела в другую комнату. Украшенный цветами, посередине стоял маленький гробик.
И Реан и Минальд восприняли это как кару. За что? Каждый за своё. Реан стал пить. Проносил вино в гарнизон, хотя это было запрещено, и не раз нужно было ехать и отбивать атаку морских разбойников, а Реан валялся пьяным. Командир Арой кричал и обещал выгнать Реана, но не выгонял.
Так прошло три года. Минальд больше ни разу не улыбнулась. Реан бросил пить так же резко, как начал. Вот только стал совсем другим. Стал еще меньше разговаривать, а в глазах что-то погасло. Бился он теперь яростнее, чем прежде. Будто пытался отомстить разбойникам за то, в чем они не были виноваты. Временами казалось, что он потерял осторожность. Без оглядки  врубался в самую гущу врагов... но нет. Осторожности  не потерял. Вражеские мечи и топоры не могли его достать как и прежде. Кирад, как мог, пытался поддержать друга. Но что он мог? Он просто всегда был рядом. Шло время и всё шло своим чередом.

Летним утром 3542 года Реан ехал на побывку домой. Была ужасная погода - порывистый ветер и мелкий дождь. Совсем как в тот день, когда они прибыли в Сианну на корабле. Сколько времени прошло с тех пор? Десять лет. Трижды сменялась власть в Сианне, и каждый раз кровопролитно. Солдаты гарнизона не примыкали ни к одной из сторон. Пусть сменяются правители на троне, пусть дерутся за власть, а их дело - охранять берега.
Десять лет... что-то связано с этой датой. Что? Реан не мог сразу вспомнить. А! Великий кристалл желаний. Тогда маг сказал, что он будет готов через десять лет и запоют эгейны, и их песня подарит всем счастье. Неплохо бы. Первые шесть лет Реан был очень счастлив. Смерть ребенка перечеркнула всё. Горе не сблизило их с Миналдь, напротив, отстранило друг от друга. Радости больше не было. Но нужно было как-то жить дальше. Стать снова счастливым... после всего? Пусть! Или нет? Просто чтобы стало как раньше. Без этого отчуждения, без впопыхах отведенных взглядов.

17

Около города расползлись заросли каруччи. Длинноватые оранжевые плоды ее не ел никто, кроме эгейн, они были слишком кислы. Ну а летучие мышки не ели ничего другого. Реан остановил коня и спешился. Из зарослей взлетело несколько эгейн, остальные возились внутри, перелезая тонкими лапками с ветки на ветку. Вот эти то маленькие существа, возможно, решат все вопросы. Сметут своими серебристыми крылышкми все то, что и давит и гнет. Реан протянул руку. Одна из мышек перелезла на нее и повисла вниз головой, ухватившись за палец. Забавно поскрипывая, она раскачивалась из стороны в сторону. "Ну что, споешь мне? И небо снова станет чистым и молодым?". Зверушка поскрипывала и не отвечала. Реан вернул животное в заросли и снова сел на коня.
Минальд встретила его как всегда: первый радостный порыв и сразу же отшатнулась, будто одернула себя. Реан и сам избегал ее взгляда. Постаревшая Исанира накрывала на стол. В окно постучали. Кто это? Мальчишка-молочник. В это время? "Минальд, Исанира!" - позвал он.
- Заходи, Шео. Что случилось?
- Здравствуйте Исанира, Минальд... и Вам здрасьте, - обратился мальчик к Реану.
- Проходи, пообедаешь с нами.
- Да нет, я не голоден, спасибо. Тут такие дела...
- Давай я тебе хоть чая налью, пирог вкусный
- А, ну ладно. Спасибо, да. Я принес какие-то странные новости, бабушка Исанира, - продолжил мальчик, присаживаясь за стол.
- Мой дядя сейчас приехал из деревни Ойкен, там ведь ваша двоюродная сестра...
- Да. Что произошло?
- Да непонятно что, невесть что...
- Что с сестрой?
- Ничего. В порядке все с вашей сестрой.
- Тогда что же?
- Пять человек с ума сошли да так странно. Сперва двое, а потом еще трое. Говорят те двое к лесу пошли, там заросли каруччи и что-то они там услышали. Будто эгейны поют по-новому. Вернулись все не в себе, бегали по деревне, кричали, что все должны это услышать, что они теперь самые счастливые люди на свете.
- Маг! - воскликнул Реан. - Он создал кристалл!
- Что за маг? - спросили Шео и Исанира хором.
- Знал я одного мага, он хотел научить эгейн петь такую песню, от которой люди будут становиться счастливыми.
- Вот этот маг значит все и сделал!
- Так те люди стали счастливыми?
Мальчик покачал головой.
- Не так все просто. Они звали людей с собой, с ними пошло трое. Те трое смогли услышать песню эгейн, а эти двое уже нет. Трое бегали и кричали как они счастливы, а первые двое поняли, что песню можно услышать лишь один раз. Потом ее просто не слышишь. Они волосы на себе рвали от горя! Говорили, что жить теперь без этой песни не смогут. Потом и те трое захотели ее услышать еще раз. И тоже не смогли.
- Аларкади, Аларкади, снова ты наделал невесть что, будь она проклята твоя магия, - произнес Реан. - Так они, вместо того чтобы стать счастливыми, наоборот, стали самыми несчастными?
- Они волком взвыли, - сказал Шео, - один даже вешаться надумал, жена его вытащила из петли.
- Аларкади, безумный старик, что ж ты наделал...
- Пришлось напоить всех пятерых кровью единорога, чтобы сами себя со свету не сжили.
- Кровью единорога?! - воскликнула Исанира. - Это же проклятие! Проклят тот, кто выпил крови единорога. Ничто больше не радует его и ничто не печалит. Никого он больше не ненавидит, но никого и не любит. Равнодушен он к жизни, но равнодушен и к смерти. Неживым называют его люди. Спит его душа глубоким -глубоким сном, - произнесла она будто цитируя какой-то текст. - Это так их решили спасти? Это же живого человека все равно что мертвым сделать.
- Ну а что было делать? Позволить им руки на себя наложить?
- Да, уж трудно понять что тут хуже.
- Аларкади! - хлопнул Реан ладонью по столу, - Да что ж ты натворил!
- Не так все плохо, - сказал Шео, - Они зато смогли снова услышать эту новую песню эгейн. Теперь они ее могут слышать сколько угодно раз.
- Но она их больше не радует? - спросила Минальд.
- Они говорят, что радует. Довольные ходят. Поймали себе по эгейне, посадили на цепочки да и слушают теперь целыми днями. Знай, каруччей их корми да и слушай себе.
- Значит они принесли эгейн в деревню и песню услышали все?
- Нет, эгейны очень тихо ее поют. Нужно, чтобы эгейна прямо около уха была.
- Так что ж плохого тогда? - спросила Минальд. - Теперь они могут радоваться всегда.
- Люди говорят другие они стали. Дела все делают, работают как всегда, а других людей будто не узнают. Дядя говорит, что они теперь улыбаются и смотреть на эту улыбку невозможно. Ужасная она.
- Ну и что, что ужасная. Главное, что им хорошо. Ведь им хорошо?
- Они рассказывают, что хорошо.
- Так значит твой маг таки добился своей цели! - сказала Минальд Реану.

18

- Что-то тут не так...
- Ну что не так? Они теперь сколько угодно раз могут слышать эту песню. И она их радует, несмотря на проклятие.
- Но проклятие то никуда не делось? Или делось?
Так значит ты добился своей цели, Аларкади. Не так, как задумывал, но все же добился. Люди могут жить теперь без всякой печали, лишь слушая раз за разом новую дивную песню. Чем плоха такая жизнь? Реану что-то не нравилось в этом, но он не мог понять что.
Маг, наверное, где-то недалеко, раз песня эгейн началась с этой деревни. Хотя,  кто знает, может, жители других деревень и городков уже давно стали счастливчиками, а до наших мест песня дошла лишь сейчас. Сперва запоет одна эгейна, другая научится от нее, а потом следующая и следующая. Так говорил маг. И этот мир станет новым, совсем другим. У каждого будет своя ручная эгейна и ее песня, которой люди и будут жить и радоваться. Новый прекрасный мир. В нем не будет войн, какие войны, если можно все время просто слушать чудную песню. "Что тебе не нравится в этом, Реан?"- спрашивал он себя.- Разве ты не желаешь людям жизни лучшей, чем была у них прежде? Жизни без страданий? Что за странное сомнение беспокоит тебя?"
- Я должен побывать там и посмотреть на этих людей. Сам не знаю зачем. Я должен это увидеть. То, ради чего моей рукой было убито столько человек. Поеду прямо сейчас.
- Я с тобой, - сказала Исанира. - Хочу повидаться с сестрой и убедиться, что ничего дурного ей не грозит.
Лошадь Реана впрягли в маленькую повозочку, в которой уселась Исанира, Реан же ехал верхом на лошади. На полпути до деревни Ойкен им встретился человек, шедший по дороге и прикладывающий что-то к уху. Светлые волосы смешно топорщились на ветру, темно-зеленый камзол был расстегнут. Сквозь пальцы мелькало нечто шевелящееся, серебристое. Эгейна? Реан спешился.
- Здравствуй, добрый человек.
- Здра. Да, да.
- Что это у тебя? Эгейна?
- Да, да. Подождите, я песню слушаю.
За спиной человека болталась лютня. Похоже, это был менестрель. Одна струна торчит - порвана. Нет, целых две. Странный менестрель, они же всегда так следят за своим инструментом.
- Можно поговорить с тобой, когда дослушаешь?
- Сейчас-сейчас.
Прошло минуты три и менестрель отнял эгейну от уха. Маленькое существо, прикованное длинной цепочкой к его запястью, перебралось по руке на плечо и расправило крылья. На лице менестреля подергивалась и змеилась улыбка... томная и сладкая. Будто он только что съел что-то очень вкусное.
- Так ты слушаешь новую песню эгейн?
- Да! Да! О, какое удовольствие!
- Где ты взял такую эгейну?
- В деревне Ойкен. Там у них эгейны запели эту песню. О, какая это песня! Все переворачивается внутри, кончики пальцев покалывает от удовольствия! Так, будто тебя кто-то гладит и тебе хорошо, будто коту. Теперь я кот, теперь я кот и мне всегда хорошо. Мур-мур-мур.
- Ты ее много раз слышишь, значит, и кровь единорог ты пил.
- Уж пришлось. Ах, это такая песня - один раз услышишь и больше жить без нее не можешь! Так и хочешь, так и хочешь услышать ее еще раз. Без нее будто ломают тебя. Тоска без нее. И эта тоска тебя жует, жует, перемалывает зубами. Выть хочется! Невозможно перенести ее. Хорошо, что люди уже знают, что делать и что единорогов здесь много.
- Мне кажется, или воздействие песни похоже на воздействие опия? - спросила Исанира.
- Опий? О, нет. Песня гораздо лучше. Это такое чувство! Абсолютное удовольствие. Я как-то пробовал опий. Эта песня - десятикратный опий. О, путники, вы должны ее услышать!
И менестрель протянул Реану эгейну в сложенных ладонях.
- Нет, спасибо, я не хочу пока. Я должен сперва разобраться.
- В чем тут разбираться? Благодаря эгейнам жизнь становится сплошным удовольствием!
- Может, я и решусь стать таким же счастливчиком как ты, менестрель. Но не сейчас.
- Ну как хочешь, как хочешь. А я очень рад.
- Что это у тебя струны на лютне порваны?
- Да? Я и не заметил. Я ведь больше не пою песен. Все песни, которые я пел прежде - о дальних краях, о великих воинах, о прекрасных девах - все они ничто рядом с песней эгейн. Не хочу больше старых песен! Они скучны и унылы, они для стариков, отживших свое. Пришло время новой песни!
- А я люблю послушать менестрелей...
- О! Когда ты решишься услышать новую песню, все прежние тебе покажутся просто смертельно скучными. Ты их забудешь! Ты их возненавидишь!
- Я не хотел бы этого...
- Путник, не цепляйся за старое. О, каким я был глупцом когда пел о принцессах и драконах и рыцарях. Все это недостойно нового века, который грядет. Все должны услышать эту чудную песню эгейн, этот десятикратный, стократный опий, дарующий наслаждение. Обычный опий разрушает тело, но песня не может разрушать его.
- Что плохого в балладах о драконах и рыцарях? Разве песни менестрелей не возвышают душу?
Бывший менестрель рассмеялся:
- Душа! Душа лишь инструмент, на котором играют эгейны. Она нужна для того, чтобы ощущать сладость их песни.
- Ты теперь не будешь менестрелем? - спросила Исанира.
- Конечно нет! Мне невыносимо тягостны стали старые песни, я не могу их петь больше. Теперь я буду сапожником как мой отец. Я знаю это ремесло и оно меня прокормит. Даже не напоминайте мне о старых песнях! Возьми мою лютню, путник, - протянул он инструмент Реану, - Отдашь ее какому-нибудь глупцу, цепляющемуся за старое. Бери, вот у меня и запасные струны к ней. Мне она больше не нужна.
Реан взял лютню. Как-то грустно было смотреть на нее. Много, наверное, было спето песен под перебор ее струн. О гномах, что искали забытый золотой клад, об эльфийской принцессе, которая полюбила человека, о смелых воинах, защищавших свою страну, о битве рыцаря со страшным драконом... все это не нужно уже? Будет выброшено за ненадобностью? Реан любил слушать менестрелей, да и сам умел немного играть на лютне и петь. Красивого голоса у него не было, но он хорошо владел своим - негромким и с хрипотцой. Даже пробовал сочинять баллады, эти попытки не были удачны. Зато он знал множество песен, которые  слышал от менестрелей. Его цепкая память мигом схватывала и мелодию и слова. Что же теперь? Все люди станут слушать лишь одну песню - песню эгейн? Слушать и наслаждаться. Наступает новое время, в котором никому не будут нужны эльфийские принцессы и рыцари. Удовольствие - вот что станет девизом нового мира. Мира, который создает Аларкади.

19

Реан вертел лютню в руках. Может, бывший менестрель прав? Для чего нам душа как не для того, чтобы чувствовать наслаждение? Прочь все вопросы, все колебания, до свидания, грусть. Согласиться и прямо сейчас послушать песню эгейны? Почему нет? Реан сел на землю и достал из мешочка запасную струну. Натянул, настроил. Потом другую. Тронул струны и тихо запел свою любимую балладу о девушке, к которой ее любимый прилетал в образе сокола, но потом злая колдунья похитила его и заколдовала. Через дремучие леса, через дальние страны прошла девушка и нашла своего любимого, но он спал волшебным сном непробудным, что навела на него колдунья. Капнула ему на лицо горючая слеза девушки и рассеялось колдовство...
- Нет! Нет! Замолчи! - вскричал бывший менестрель. - Слышать эти нудные песни не могу, выворачивает от них. Ну вот, теперь твоя унылая баллада будет крутиться у меня в голове и портить мне настроение.
- Почему портить? Ведь все закончилось хорошо.
- Потому и портить, что чрезвычайно глупо это все! Ну вот зачем твоя дылда поперлась через все эти дремучие леса? Нашла бы себе другого и все дела.
- Она ведь его любила.
- Любила! Ха-ха! Что такое любовь? Объясни. Глупость это, которая мешает наслаждаться. Просто глупость и все. Мне портят настроение песни о глупых людях.
- Ты разве не любил никогда?
- Любил. Когда был дураком. Но песня эгейн открыла мне истину. Жизнь дана нам для наслаждения. А все эти глупости... они должны просто остаться в прошлом. Они ведь могут заставить печалиться. А все что может заставить печалиться - зло.
- Может ты и прав менестрель, но...
- Что "но"?
- Не знаю сам.
- Вот и не морочься. Послушай песню эгейны и станешь счастливчиком. О, она расправила крылышки, сейчас запоет. Будешь слушать?
- Нет.
- Ну как хочешь. А я послушаю. И твоя дурацкая баллада не будет крутиться у меня в голове.
И менестрель, поднеся эгейну к уху, зашагал по дороге.

Уже вечерело когда Реан и Исанира подъезжали к деревне Ойкен. Белые домики выглядели так уютно и мирно. Вон там, в конце улицы, дом, где живет двоюродная сестра Исаниры Эйма со своим мужем. Вот и она во дворе, высокая и полная, в белом фартуке, запускает курей в курятник.
- Эйма! Здравствуй.
- Исанира! О, ты приехала к нам. Здравствуй, Исанира. А это муж твоей Минальд, наверное?
- Да, это Реан.
- Здравствуй, Реан.
- Здравствуйте.
Эйма запустила последнюю курицу.
- Сейчас корову подою, парного молочка попьем, у вас там, в городе, нет такого.
И вот все сидят за столом, окна открыты, чтобы не было душно. Ветерок колышет белые вышитые занавесочки. Нетон, муж Эймы рассказывает:
- Не нравится мне все это. Сегодня еще четыре человека обслушались той песни. Одиннацать человек в нашей деревне уже. А в соседней, говорят, половина жителей превратилась в счастливчиков. Это с их деревни началось. Нехорошими какими-то становятся люди, ненастоящими что ли.
- Почему нехорошими? - спросил Реан. - Они начинают что-то плохое делать?
- О таком не слыхал. Ведут себя как все, но... будто холодно рядом с ними. Крига, соседа нашего, не узнать. Он стал счастливчиком. Вроде он, а вроде уже не он. И улыбка эта... какая-то она, нет, не злая. Пустая она какая-то и противная. Я смотреть не могу. Дочь нашу с семьей хотели мы забирать к себе, она в соседней деревне, да и у нас теперь счастливчики забегали. Вчера я ездил к ней, хвала Свету, ей с мужем тоже все это не нравится. Не хотел бы я увидеть дочку с такой улыбкой.
- Я вот думаю об этом всем, - сказал Реан, - может это все и плохо, а, может и не настолько уж...
- Болванчиком-счастливчиком хочешь стать? Молод ты, небось не больше тридцати. Ненастоящим человек становится, не собой.
- Нет, я не хочу стать как тот менестрель, которого мы повстречали. Он теперь счастливчик и ненавидит песни, которые пел прежде... Нет, я не хочу так.
- О том и толкую.

Рано утром Реан и Исанира решили пройтись по деревне, посмотреть на счастливчиков. Зашли и к Кригу и к остальным. Вот он - результат великого дела мага. Вроде люди как люди, а прав Нетон - каким-то холодом веет. Что они утратили, обретя столь огромное наслаждение? Все выглядят довольными, даже чересчур. Все как один рассказывают как им хорошо жить теперь... так может все хорошо? Это ощущение холода, может, просто фантазия. Страх перед новым и неизвестным. Изведать? Все счастливчики их убеждали попробовать это, изменить свою жизнь, сделать ее полной удовольствия. А что если прав менестрель - Нетан и Эйма просто старики, новое не для них, вот и не нравится им это все. Хорошо ли ставить преграды для удовольствия? Может, Нетан просто злой старик, который не хочет, чтобы люди наслаждались? Нет. Реан вспомнил серьезные глаза Нетана. Нет, он знает что говорит и он прав. Реан и сам видит, увидел еще по менестрелю. Почему внутри какая-то злость? Желание заехать кулаком прямо в кошачью улыбку очередного счастливчика? Что это? Может зависть? Нехорошо желать такого, ведь счастливчики не сделали ему ничего плохого.Что если это глухое и ворчащее раздражение старого мира на новый, счастливый?
Но песни! В этом новом мире не будет уже места песням, кроме той, одной, что дарит несказанное наслаждение. Песен Реану было жаль. Он представил себе, что песни это разноцветные бабочки - прекрасные, нежные. И вот чья-то рука их ловит, сжимает и выбрасывает - изломанных и задушенных. Неужели нельзя сохранить их? Может можно как-нибудь и наслаждаться песней эгейн и оставить все те прекрасные баллады? Нет, нельзя. В каждой балладе есть и грустное и радостное. А грустное больше нельзя. Так он грустит о грусти? Смешно ли, странно ли. Или нет. Есть в грусти что-то светлое, что нельзя терять. Что-то... Он не мог найти нужных слов. А еще то, что бывший менестрель говорил о любви... он назвал ее глупостью, которая мешает наслаждаться. Всё, что мешает наслаждаться есть зло - говорил он. Прав старик Нетон - счастливчики теперь на все каким-то нелюдским взглядом смотрят. Но... ведь им хорошо. Вот это-то и злит. Стой, Реан. Не нужно злости. Просто прими их, этих новых людей. Ох, ну и выворачивает от них. Враги? Что за глупость! Нельзя считать людей врагами лишь потому, что они решили жить иначе, чем ты. Пусть не враги. Но хочется держаться от них подальше.

20

В странном настроении возвращались Реан и Исанира в Аалин. Похоже, проклятие крови единорога все-таки действует. Эгейны не снимают его, человек действительно становится равнодушным ко всему... кроме песни эгейн. Реан ехал как с похорон, мрачна была и Исанира. "Люди станут счастливыми, это будут совсем другие люди" - рассказывал когда-то Аларкади. Для этих других людей не существует красоты. "Что есть красота?" - думал Реан. "Как мы отличаем красивое от некрасивого? Почему что-то нам кажется уродливым и наоборот? Наш глаз отличает красное от синего, ухо тихое от громкого... чем мы чувствуем красоту? Что она?" Реану было жаль старинных баллад не потому, что они старинны, но потому что прекрасны. Счастливчики же уже не видели красоты. Бывший менестрель сказал, что теперь он кот. Кошек Реан любил. Но вот менестрель-кот умиления не вызывал совсем.
Минальд расспросила их о поездке. Реан пересказал ей разговор с менестрелем. "Это страшно", - сказала Минальд, - "но я поняла бы человека, решившего стать счастливчиком от большого горя".

Не прошло и месяца, как эгейны запели и в Аалине. В деревне Ойкен половина жителей стала счастливчиками, в деревне Абэ - треть, в городке Скартан в счастливчики пошла половина молодежи. И вот они появились в Аалине. Пока их было немного, но они уже были заметны. Как же они любили рассказывать всем о наслаждении, которое дарует песня эгейн. Еще они ненавидели менестрелей. Проклятый кровью единорога никого не любит и никого не ненавидит. Видимо, песня эгейн как-то изменила проклятие. Было заметно стремление счастливчиков оградиться от прежних песен. В одной из таверн пятеро их набросились на менестреля, запевшего было балладу. Они повалили его на пол и били ногами, посетители еле оттащили их, иначе они убили бы бедного музыканта. Слух о произошедшем быстро распространился по городу. Пришел и другой, еще более тревожный слух: в деревне Абэ молодая женщина-счастливица совершенно не обращала внимания на плач своего грудного ребенка. Если бы не соседи, бедный малыш так и умер бы от голода. "Да нелюдями становятся эти счастливчики!" - толковали в народе. И люди стали жечь кусты каруччи. Были выжжены все заросли вокруг Аалина. Теперь местные счастливчики запасались каруччей по деревням, эгейны с удовольствием ели и сушеные плоды. Но вокруг города эгейн больше не было. Так же были уничтожены заросли во многих деревнях и вокруг гарнизонов. В тех же селениях, где счастливчиков было уже много, они не позволяли сжигать кусты, даже выставляли ночную стражу.

Реан вместе с другим солдатом стоял на воротах гарнизона, был теплый осенний день. Желтая птичка ирих, расправляя хвост, славила короля Ритольфа. Реан не любил стоять на страже - самое скучное дело. Но служба есть служба. Он смотрел на безлюдную дорогу, что тянулась до самого горизонта. Никого. А, нет, какое-то движение. Что это? Похоже на всадников. Всадники приближались, их было человек двести... зачем им понадобился гарнизон? Теперь можно различить синие флаги, Реан прежде не видел таких. Солдат на башне позвонил в колокол - тревога! Их здесь почти тысяча человек - на что рассчитывает отряд из двухсот? Вряд-ли они хотят напасть. И все же была объявлена боевая готовность.
- Мы пришли с миром! - закричал издалека предводитель всадников. - Мне нужно поговорить с командиром.
- Оставь оружие и подъезжай один, - ответил Реан.
Всадник отдал оружие одному из воинов и медленно направился к гарнизону. Ворота гарнизона отворились, выехал командир Арой и несколько человек с ним.
- Вы командир? - спросил его всадник.
- Да, я. Кто Вы и что Вам нужно?
- Сианна в опасности! Мы пришли просить вас о помощи.
- Что произошло? И что за странные флаги у вас?
- Столица Идум захвачена! Король Ритольф и его сын убиты. Единственный законный наследник короля, его племянник Логаст, призывает вас под свои знамена!
- Разве не Азанар, брат короля, теперь наследник?
- Азанар подлый изменник! Он и убил короля и переманил на свою сторону часть армии. Убил короля и захватил столицу. Мы, войска Логаста, законного наследника, призываем всех мужчин, могущих держать оружие, помочь нам отбить столицу...
- Опять переворот? Мы не можем уйти отсюда, не можем оставить берег и отдать людей на растерзание морским разбойникам.
- Вы должны!
- Мы должны защищать берега Сианны. Это единственный наш долг.
- Вы что, хотите чтобы воцарился убийца Азанар? Не помочь нам в борьбе с ним, значит предать Сианну!
- Вы о людях подумали? О жителях Сианны? Или вам наплевать на них? Хотите чтобы разбойники заполнили свои драккары рабами?
- Я о жителях Сианны и беспокоюсь! Мы не отдадим их цареубийце Азанару.
- А мы не отдадим их морским разбойникам. Наш долг защищать людей от разбойников и мы не бросим свой пост.
- Значит нет?
- Нет.
- Логаст победит и припомнит вам это, предатели!
И всадник, грязно выругавшись, повернул коня.

Недели две все было спокойно. Бури, сотрясавшие Идум, еще не в полной мере достигли Аалина, находившегося на краю королевства. Аалин выжидал. Птицы ирих не славили ни Логаста, ни Азанара, никто не обучал их новым фразам и они продолжали славить короля Ритольфа так, как будто он был еще жив. По городу же ползли слухи. Кто-то говорил, что Логаст занял Идум и уже сел на трон, другие же утверждали, что армия Логаста разбита и на троне крепко сидит Азанар. Купцы, приезжавшие в Аалин из столицы, приносили противоречивые сведения, из которых можно было сделать вывод, что столица попросту переходила из рук в руки. Еще одна война за трон... сколько же их знала бедная Сианна! Опять насмерть ссорились родственники, поддерживающие разных претендентов, опять мужчины бросали дом и шли отстаивать правду в боях... как сторонники одного, так и приверженцы другого, опять разделилась армия и  воевала сама с собой, опять текли реки крови. Сторонники Азанара говорили, что короля убил Логаст, сторонники Логаста называли цареубийцей Азанара. Логастовцы прикрепляли к одежде синюю ленту, а азанарцы зеленую. Стали появляться такие и в Аалине. И были плевки на улицах и драки в тавернах. Но настоящего противостояния в городе еще не было. Большая часть войск, расположенных в этих краях, ушла, и никто не знал за Логаста они пошли воевать или за Азанара. Если бы морские разбойники знали об этом, они легко могли бы разграбить Аалин, лишившийся такой  части своей защиты. Но они не знали.
Постепенно обстановка в городе накалялась. Жаркие споры на рынке, жаркие споры в тавернах, жаркие споры у себя дома. Ненависть, как ржавчина, вползала в умы, поглощала людей одного за другим. Вот и вчерашние друзья смотрят друг на друга волком, вот и мать с дочерью не разговаривают, вот и муж с женой стали настоящими врагами. "Да поймите же вы, только тот, кто хочет гибели для страны, будет поддерживать Логаста, который станет самым страшным тираном. Человек, убивший родного дядю - чудовище!" - говорили азанарцы. "Да поймите же вы, только тот, кто хочет гибели для страны, будет поддерживать Азанара, который станет самым страшным тираном. Человек убивший родного брата - чудовище!"  - отвечали им логастовцы. "Да все вы хотите гибели для страны - чудовища они оба!" - говорили не поддерживающие ни одного претендента. И только счастливчики молчали. Им было совершенно все равно кто победит.
Через два месяца птицы ирих запели по-новому, они восхваляли Логаста и клеймили как подлого братоубийцу Азанара. Так  Аалин узнал о победе Логаста. Отчужденные, с опущенными головами, ходили азанарцы, сняв свои зеленые ленты. Сияли логастовцы и украшали синими лентами все подряд: повозки, решетки на окнах, дверные ручки. "Ну-ну, посмотрим" - говорили те, кто не поддерживал никого. Наибольшее же рвение в украшении всего и вся синими лентами проявили счастливчики. Не только свои дома, но и себя самих они увешали этими лентами, как только это было возможно. "Вы же не поддерживали никого", - говорили им на это. "Слава королю Логасту, величайшему из королей!" - отвечали они.

Шло время, затягивались раны, мирились рассорившиеся друзья и родственники. Азанарцы увидели что ничего такого уж страшного в правлении Логаста нет, логастовцы увидели что нет в его правлении ничего такого уж хорошего. Никто уже не носил синих лент кроме счастливчиков. Те так и ходили увешанные. Теперь их стало немало в стране - еще не все города знали что такое эгейны, не везде были выжжена каручча. Ведь многие не верили когда им рассказывали, а когда спохватывались оказывалось, что в счастливчиков уже превратились несколько деревень и многие жители города. Лишь на западе страны смогли полностью предотвратить появление счастливчиков. Возможно потому, что там большинство было за Азанара, говорили, что там зеленых лент так и не сняли. И уж точно никому там не хотелось бы увидеть увешанных синими лентами счастливчиков.
А потом Логаст поднял налоги, почти в два раза. Ропот рокотом пробежал по Сианне, ухмыльнулись азанарцы, смутились логастовцы. На западе страны забегали какие-то люди, зазывая народ в ополчение. Их не слушали, безошибочно угадав в них провокаторов от Логаста. Но подняться запад  действительно был готов.
Что же счастливчики? Они просто били тех, кто говорил что-либо против Логаста. Ни на рынке, ни в бане, ни в таверне невозможно было посокрушаться о поднятии налогов без драки. Конечно, счастливчикам давали отпор, но это так надоедало, что многие предпочитали не говорить ни о Логасте, ни о налогах. Логаст узнал об этом и снизил для счастливчиков налоги в три раза. Неприязнь к счастливчикам в три раза выросла. В городе Иногаст появилось "Братство волков Сианны", они избивали счастливчиков, сжигали каруччу даже около тех деревень, где счастливчиков было большинство, убив их стражу. Довольно скоро братство было разгромлено, предводители казнены, а рядовые братья, кто не попался, залегли на дно. Те, кто попались, были брошены в темницу.
В первый день лета  Логаст издал указ: сеять каруччу вдали от городов и деревень, выставить охрану около зарослей и научить птиц  ирих словам о том, как хорошо стать счастливчиком.

Ответить
Страница: 1 2 3 4 5  

Вы здесь » Бисерные сказки » книга » текст